Джип уже останавливался. Еще немного, и — все.
— Вы поняли? Если богомол еще здесь и схватит кого-нибудь, надо сблизиться с ним — вот топор. Тот, кто это сделает, ничем не рискует.
Анин хотел воплотить в слова образ маленькой девочки, бросающейся на богомола, то, что видел только он, то ли подтвердить собственные слова, то ли дать надежду, но колеса джипа преодолевали последние метры.
Все меньше и меньше.
Обескураженные, остановившиеся взгляды. Анин не мог сказать, слышали они его или нет, а если слышали, то поняли ли смысл его слов.
Джип в конце концов остановился.
До трассы было почти четверть километра.
Впереди время от времени мелькали машины. Смутные тени иного мира. Далекого мира. К которому им во что бы то ни стало нужно было добраться.
Первое оцепенение, связанное с остановкой джипа, прошло, когда Сурта обвиняюще произнес:
— Почему ты не залил в бак чуть-чуть больше?
Конечно, это относилось к Анину. Сергей не стал спорить, сейчас это уже не имело значения. Важнее было другое — донес ли он до их сознания свою мысль?
— Мы можем убить тварь, — повторил Анин. — Каждый из нас может, слышите?
— Господи, — прошептала Ольга. — О чем ты говоришь?
Анин игнорировал ее неверие.
— Запомните — когда выйдем, держитесь рядом. Я… понесу топор. Если тварь выберет меня, пусть кто-то подберет топор. И тогда ее можно убить. Только… один из нас погибнет. Но это… не четверо, слышите?
Удивительно, но Сурта ухмыльнулся.
— С чего ты взял? Думаешь, тварь тебя подпустит?
— Да. Пока она будет пожирать кого-то из нас, она беспомощна.
Анжела Маверик застонала. Лицо побелело так, как будто в него высыпали пригоршню пудры.
Ольга Сурта, обращаясь к Анину, пробормотала, задыхаясь от ужаса: