В доме кричит Анжела Маверик — ей показалось, она слышит звук рассекаемого возле дома воздуха.
Анин застывает, чувствуя, что не может предупредить Донского и Сурту.
За окном веранды вырастает тень.
Сурта, держащий под прицелом дверной проем, стреляет, но мгновением раньше, чем успевает направить ружье в центр окна. Заряд проходит в правом нижнем углу окна, вынося стекло полностью.
Богомол успевает отпрянуть в сторону.
Донской, поднимавший ведро, непроизвольно рванул к двери, дно ведра зацепилось за стул, и больше половины воды выплеснулось на пол. Донской, уже ничего не соображающий из-за паники, выпустил ведро из рук, хотя какую-то часть можно было забрать с собой, и ввалился в дом, едва не сбив Сурту.
— Дверь! — закричала Ольга. — Дверь закройте!
Сурта с небольшим промедлением все-таки захлопнул дверь и опустил крючок.
После чего отпрянул от двери.
Донской стоял у стены, пытаясь унять крупную дрожь. Ольга мельком взглянула на него и тут же отвела взгляд. Ни у нее, ни у Донского не было и мысли вспомнить предшествующий разговор, тем более обвинять в чем-то друг друга. Все это стало мелочью, ерундой в сравнении с тем, что они не смогли достать воду.
Донской опустился на корточки, рука ощупала голень, мокрую от воды.
— Твою мать! — едва не закричал он. — Вот сволочь! Ну и сволочь!
Никто не обвинял его. Никто не спросил, как получилось, что он выронил ведро. В конце концов, кто имел право что-то требовать от Донского, если больше других рисковал именно он?
Артем едва не плакал, водя ладонью по влажной ноге. Им всем было обидно, но ему в особенности.
— Черт, я держал его, — прошептал парень. — Я мог унести его, если б не выронил.
За окном во дворе промелькнула тень.
Маверик ахнула. Анин сказал:
— Так, осторожнее. Кажется, эта гадина снова затеяла свои полеты.
Донской встал и перешел в соседнюю комнату. Сурта занял свое прежнее место на пороге двух комнат, поглядывая на дверь и в окно.
Минуту-две было тихо. Неизвестно, что делало насекомое, на вокруг дома, как вчера, явно не летало.