Анин сунул револьвер в карман.
Каждый приложил руки к шкафу.
— На счет три-четыре, — сказал Донской.
Анин нахмурился.
— Черт, он как будто намертво здесь сидит. Можем и не вытолкнуть.
— Вытолкнем, — настырно сказал Донской.
Казалось, задрожали стены дома, когда приземистые, тяжелые ножки шкафа заскребли по полу.
Усилие — и шкаф оказался в кухне целиком.
— Не останавливаться, — прохрипел Донской.
Он стоял посередине. Сурта слышал запах его пота, горячее дыхание, даже как будто скрежет зубов, если подобное можно уловить при шуме, который они создали.
И еще Олег слышал страх своей жены, стоящей позади с ружьем в руках. Сурта хотел крикнуть, чтобы она выдержала и в случае чего не зацепила бы выстрелом кого-нибудь из них, но на это не оказалось ни времени, ни дыхания.
Шкаф под напором троих человек пронзил своей массой кухню, отбросив в сторону оказавшийся у него на пути табурет.
— Все, — выдохнул Анин, как только почувствовал на пути преграду.
Он первым отпрянул от шкафа.
— Чайник! — выкрикнул Донской.
Сурта уже схватил чайник и пластиковую бутылку. Донской смахнул со стола чашку. Не толкнув друг друга, они выскочили в комнату.
— Получилось, — радостно прошептала Маверик.
Шкаф, казалось, занял едва ли не всю кухню. Печь, стол и навесной шкафчик дополняли загромождение.
Слева осталась свободной вертикальная полоска окна шириной сантиметров в сорок. По правую сторону шкафа — настолько узкая, что в нее можно было разве что просунуть руку.
Донской и Анин оценивающе смотрели в кухню, девушки занялись разделом воды. Сквозь свободную полосу окна можно было видеть частично соседние двор и дом. Они чувствовали, как в дом проникал теплый, но все-таки свежий воздух.