Богомол

Анин по-прежнему не двигался.

Шум, произведенный двумя бегущими людьми, приблизился вплотную. Они вот-вот попытаются заскочить в окно…

Донской издал вопль, схватив Анина и оттягивая его от окна.

— Олег? — голос его жены исказился, словно она была пьяна. — Олег!

Сурта не в силах был говорить.

— Там КТО? — Ольга трясла его за плечо, но объяснений не получила.

Вопль Донского перешел в стон, он тянул Анина по полу, как нечто неодушевленное. При этом он хватал Анина за руки, по-видимому, пытался отнять револьвер. Однако оружия в руках у Анина не было — он положил его в карман.

— Дай пушку, — прохрипел Донской. — Быстрее пушку!

Анин стал сопротивляться, пытаясь встать на ноги.

— Быстрее! — повторил Донской.

Сурта догадался — двое бегущих к дому людей подействовали на Донского так, что он собирался ОТСТРЕЛИВАТЬСЯ от них!

Никто, впрочем, в окно не запрыгнул. Не было слышно ничьих шагов, прерывистого дыхания, ничего.

Донской этого не замечал.

— Пушку, — твердил он, как заговоренный.

Анин рванулся в сторону, рубашка затрещала, разрываясь. Донской выпустил Анина, едва сохранив равновесие.

Анжела Маверик вдруг жутко вскрикнула.

Донской замер. Теперь он не пытался вырвать у Анина револьвер, просто смотрел на него расширенными непонимающими глазами. Другим понадобилось гораздо меньше времени, что бы кое-что осознать.

У Сергея Анина поседела голова.

2

Он казался заторможенным. Не считая одного единственного резкого движения, благодаря которому он освободился от хватки Донского, Анин как будто только-только проснулся, оказался вырван из непродолжительного, нервного забытья, не только не давшего отдыха, но лишь усугубившего измотанность.

Он поглядывал в сторону окна, полуприкрытого шкафом, так, словно не хотел, что бы его взгляд заметили. Тем не менее четыре пары глаз подмечали любую мелочь.