Богомол

Они впивались в Анина глазами более пяти минут. В течение этого времени они были неподвижны. Ничего не происходило. Вокруг дома снова стояла тишина.

Наконец Ольга Сурта прервала паузу:

— Кто это был? — она требовательно вцепилась в мужа, потрясла его за плечо. — Кто?

Сурта покачал головой, не в силах отвести взгляд от Анина. Тот заметил, что его изучают, как будто увидели впервые, и… растерялся.

— Скажите хоть что-нибудь! — потребовала Ольга визгливым голосом, она избегала смотреть на седые волосы Анина.

— Я… — Сурта запнулся, по прежнему качая головой.

Донской оторвался от созерцания Анина и теперь нервно перемещался от окна к окну. В руках он снова держал столовый нож.

— Ну, ребята, — Ольга всхлипнула, на щеках показались слезы.

Анжела Маверик с суеверным трепетом изучала шевелюру Анина. На фоне седых прядей моложавое лицо смотрелось почти противоестественно.

Анин поднялся с пола. Остатки рубашки сползли, и теперь он был голый по пояс. В одежде он казался мощнее, сейчас же у него выделялись ребра. Запинаясь, Анин пробормотал:

— Послушайте… там ведь… Мне показалось, там был Витя.

Маверик вскрикнула.

Донской, в очередной раз подошедший к окнам фасада, повернулся к Анину.

— Хватит нести всякую херотень! — он едва сдерживал крик. — У тебя галюники! Не было там никакого Грожина… Никого не было!

— Кто же это? — спросила Ольга.

— Нам показалось, — упрямо заявил Донской.

— Но ведь я же слышала…

— Хватит!

Донского трясло. Он размахивал ножом, источая опасность. Они поняли — он не хочет, чтобы кто-то рассуждал на эту тему.

Теперь все смотрели уже на Донского. Даже Анин. Под их взглядами эмоции Донского поослабли. Вызов и бешенство в его глазах сменились угрюмостью.