Проклятие замка Комрек

Эш опять опустился на колени перед лордом Эдгаром, поддерживая его за плечи. Боже мой, подумал он, он умирает у меня на глазах.

Движения лорда Эдгара медленно становились жестче, словно он снова обретал контроль над собой. Лица у них были почти на одном уровне, и лэрд Комрека смотрел на Эша потухающими, слезящимися глазами.

– Если бы я знал, – сказал он, переводя дыхание, – то выбрал бы для ухода способ Байрона. Он, должно быть, приятнее, чем этот, вам не кажется? Или я мог бы попросить Байрона выстрелить мне в голову.

Он громко застонал, и Эшу показалось, что тени вокруг них сгущаются все быстрее, становясь лихорадочными, перистыми пучками тьмы, проникающими в мягкий кокон света.

– Я…

Лорд Эдгар Шоукрофт-Дракер пытался говорить, но теперь его слова звучали так тихо, что Эшу пришлось поднести ухо к его губам.

– Эти призраки, мистер… мистер Эш, которых вы… приехали… исследовать. Знаете, они приходили ко мне раньше. Чаще… во сне, но не… но не всегда. Они… они показали мне мое будущее. Они открыли… мне… ад… ад, откуда они пришли. Тот же самый… Ад, что ждет… меня. И это уродливое… это отвратительное, ужасное… омерзительное место. Я был рад… так рад… что вы пришли ко мне сегодня. Понимаете, рассказав вам… рассказав вам… эти тайны, я мог бы спастись… спасти себя… по крайней мере, от некоторых из этих ужасов. Как вы думаете, это… возможно? Мистер Эш? Может быть… я искупил свои грехи хоть… хоть немного?

Его глаза ловили взгляд Эша, как будто он мог найти в нем ответ. Может быть, даже своего рода отпущение грехов.

Эш видел, что старик уже не может сфокусировать взгляд. Он отходит в мир иной, понял Эш, ожидая только ответа, какой-то искры прощения – от него, ото всех людей.

– Вы видите, я боюсь? Я ужасно боюсь. Пожалуйста, отпустите мне мои грехи, хорошо?

– Сожалею, лорд Эдгар. Но я не священник, – мягко сказал он.

Затем голова лорда Эдгара упала вперед, и жизнь окончательно его оставила.

* * *

Несмотря на отвращение, которое Эш испытывал ко всему тому, что поддерживал умерший, он чувствовал, что должен как-то отдать дань уважения покойному, но не успел. Где-то в замке – это прозвучало близко, должно быть, на том же этаже, – раздался еще один громкий взрыв.

Внезапно огонь из камина выплеснулся на Эша, заставив его вскрикнуть скорее от испуга, чем от боли. Он упал на пол и увидел, что танцующие тени пятятся, словно тоже опаленные неожиданно жарким пламенем. Он откатился от огня, но понял, что тот уже вернулся в камин и горит так же ярко и горячо, как это было, когда он впервые вошел в комнату.

Труп Байроне с глухим стуком упал на пол, а Эш стал подниматься. Он посмотрел на лорда Эдгара и увидел, что тот сидит прямо, но запрокинув голову на низкую спинку кресла и выгнув шею, так что кадык торчит, как ужасная шишка, готовая разломиться пополам, а щеки погружены в глубокую тень. Глаза закрылись не полностью, но стали тусклыми, а рот был широко открыт. Кресло его горело – один из подлокотников занялся в нескольких местах.

Поднявшись на ноги, Эш услышал, как дверь дальней комнаты с треском распахнулась. Затем послышались тяжелые шаги, и знакомый голос закричал:

– Часовня в огне, ваша светлость. Взрыв! И вот только что был другой в коридоре! Мы должны вывести всех наружу!

Дверной проем меньшей комнаты заполнила огромная фигура сэра Виктора Хельстрема.

Затем раздался звук такой страшный, что Эш на мгновение съежился.

Это Хельстрем заревел от ярости.