Второй

Читать было сложно. Не хватало банального словаря устаревших слов. Но тем не менее общий смысл был понятен. Однако то, что я узнавал, совершенно не вносило ясности в ситуацию.

Голова начинала болеть. Глаза устали при полумраке различать выцветшие буквы на темных листах.

Но чем занять себя я не знал. Вопросов была масса. И с какой стороны приступить к их разрешению я не понимал. Все сплелось в огромный узел, но ухватить хоть маленькую ниточку чтобы распутать его я не мог.

И, именно в тот момент, когда я начал уже по новому заводиться и психовать от безысходности ситуации, в дверь постучали. Я открыл замок даже не интересуясь тем, кто это мог быть. Мне было все равно. Я уже не ждал ничего хорошего от визитов.

Но на пороге стоял не охранник, не вечно недовольный Влад, а смутно знакомый мужчина из обслуги Санатория. Лицо я помнил, но вот ни имени, ни должность, ни при каких обстоятельствах виделись- сразу вспомнить не мог.

— Ян? — спросил он, тоже с любопытством разглядывая меня.

— Да. Ян Гарда. Маг- непонятно зачем добавил я.

Мужчина улыбнулся сквозь густые черные усы.

— А я Черкачев. Мы когда-то работали вместе, вы досмотры в Клинике проводили. В феврале.

Я его вспомнил, едва только услышав фамилию. Это был тот мужичок, который, жалея своих подчиненных из охраны, сам приводил пациентов на обследования. Я так больше с ним и не пересекался ни по работе, ни просто случайно.

— Я вспомнил вас, — говорю ему, хоть совершенно не представляю зачем он ко мне пришел.

Черкачев разглядывает мою комнату, почему-то прикладывает палец к губам и очень тихо говорит.

— Егор Петрович, вам записку передал. Вы вечерком комнату изнутри не запирайте, хорошо?

И, деланно, словно на публику, громко добавил: — Вы, Гарда три дежурства пропустили. Не хорошо. Я вам новое расписание принес. Прочитайте и ознакомьтесь.

Я делаю вид что читаю и знакомлюсь, а сам рассматриваю записку.

«Необходим разговор. Никому не слова. Черкачев поможет. Е.П.»

Записку у меня отбирают. Дверь закрывается. А я продолжаю стоять как столб. С соображением у меня в последнее время — не очень.

Два следующих часа прошли в напряженном ожидании я прислушивался к любому шороху, скрипу за дверью. Но почти прозевал тот момент, когда совершенно бесшумно дверь открылась и Черкачев позвав, повел меня за собой.

В коридоре было темно. Обычно, лампы дневного света горели круглосуточно. Кроме аварийных случаев. Но вопрос об этом Черкачев прервал, просто зажав ладонью мои губы. Ну, молчат- значить молчать. Шли долго. Если бы не мой провожатый, я бы запутался в лабиринтах и хитросплетениях коридоров в бункере.

Черкачев двигался в абсолютной темное так, словно обладал ночным зрением. Но вот впереди заблестела ниточка света и по условному стуку распахнулась дверь в какое-то помещение.