Право выбора

— Еще вчера днем. Я этой твари под левую лопатку стрелу засадил. До сердца не достал. Но хрен он ее сможет вытащить, — со злорадством сказал охотник и глаза его блеснули нехорошим желтым огоньком.

— Мы заметили — он до сих пор хромает. А сейчас ты его не видел?

— Нет, из этой ямы немногое видно. Но с полчаса назад кто-то ломился не разбирая дороги, я подумал, что зверь кого-то из наших гонит.

— Мы его потрепали хорошенько, вот тебе фляга, дождись нашего прихода, отпилим ему башку и сразу за тобой вернемся. — Рус излучал насмешливую уверенность, но охотник видел, что это бравада, однако не подал виду.

— Обещаю далеко не уходить, — в тон другу отозвался Виктор. — Вы уж поосторожнее.

Руслан встал, покачнулся, но я вовремя его поддержал. И мы двинулись в том направлении, куда как показалось охотнику, бежал вервольф.

— Ты видел?

— Да. Если выживет, он станет оборотнем.

— И что нам с ним делать? — несколько растерянно спросил друг.

— С собой заберу, — пожал я плечами. Яр и Слава примут его как своего и всему обучат.

Когда стало казаться, что мы окончательно потеряли след и ходим по кругу, мы наткнулись на заросли малины, поломанные ветки говорили о том, что кто-то ломился сквозь них не глядя. Мы удвоили внимание и двинулись следом.

И все же оборотень почувствовал нас раньше, чем мы его. Серая тень метнулась на нас, стоило оказаться на небольшой поляне. Рус запаздывал и я ринулся наперерез твари, не давая ей добраться до друга. Ружье для меня вещь непривычная, поэтому я даже не стал пробовать целиться, а махнул им как дубиной. Тварь отскочила в сторону, но будучи раненой недостаточно быстро. Удара по голове вервольф избежал, но прикладом зацепило серый окровавленный бок. Зверь зарычал, изготовился к прыжку, но Рус наконец-то выстрелил. Дробь легла кучно, едва не оторвав твари челюсть. Оборотень обезумев от боли не попытался скрыться, а бросился на стрелка. К тому времени вместо бесполезного для меня ружья, у меня в руках уже был серебряный кинжал — единственный из набора, приспособленный не для метания, а для контактного боя. Существо было чудовищно быстро и если бы не многочисленные раны и стрела в лопатке, я вряд ли успел бы, а так мы прыгнули одновременно и мой кинжал, пропоров бедро твари почти до колена остановил его. Мы упали вместе и тут же на мою спину обрушился удар. Я дернулся в сторону и новый удар вместо лица пришелся в плечо. Спина и плечо за мгновения намокли от крови. Тварь попыталась навалиться сверху, из развороченной выстрелом челюсти на меня капали слюна и кровь, безумные желтые глаза до краев наполнены ненавистью. Я не успел подумать о том, что это последнее, что я вижу в своей жизни, как хватка твари ослабла. Я скинул его с себя, откатился сам и приподнялся, опираясь на колени и левую здоровую руку. Оборотень не двигался, в основании его черепа торчала рукоятка ножа. Руслан сидел рядом, выглядел он не многим здоровее вервольфа.

— Ты как? — одними губами спросил он.

— Хреново. Отвернись, попробую поправить здоровье.

Я подполз к зверю. Вопреки обычной практике (во всяком случае, обычной для кинофильмов) тот не спешил после смерти становиться человеком. Возможно, его суть уже стала ближе к звериной, нежели людской. Превозмогая брезгливость, отплевывая шерсть, я пытался пить кровь, которую уже не гнало по венам мертвое сердце. Получалось не очень и вскоре я отцепился от тела. Подавляя рвотные позывы, я все же не избавился от той крови, что уже попала в мой желудок. Затем, как мог, умыл лицо из фляги. Руслан смотрел на меня с суеверным ужасом. Да, выглядеть моя трапеза должна была омерзительно. Кайлеб говорил, что если увлекаться кровью трупов, то можно стать гулем. Но единственной альтернативой крови оборотня был эликсир восстановления, каждая капля которого была нужна Русу и Виктору.

— Надо обработать твои раны и идти за Виктором, — все же взял себя в руки Руслан.

— Если Виктор это тот перевертыш, которого вы не добили, то идти за ним уже не нужно. А раны действительно нехорошие, мы за тобой понаблюдаем парень, — неприятный, самодовольный голос застал нас врасплох. На поляну вышли двое мужчин за сорок лет каждому. Одеты в бесформенные балахоны, напоминающие маскхалаты, у обоих загорелые, жесткие лица. У одного был длинноватый нос с горбинкой, что придавало его облику еще больше хищности. У другого отличительной чертой был шрам из трех полос от уха до подбородка.

— Ты что-то сказал про Виктора? — спросил я, стиснув зубы от боли в ранах.

— Ваш товарищ превратился бы в оборотня. Мы спасли его. Теперь он может упокоиться. Можно даже похоронить по всем правилам.

По счастью, смысл сказанного дошел до Руса раньше чем до меня и он отгородил меня от охотников своей спиной, а заодно и мои удлинившиеся клыки от их взглядов.