– Да ты шутник, как я погляжу, – сказала она наконец. – Цунами, ты слышала?
– Угу, – кивнула морская. – Похоже, не слишком он верит в чудищ. Кстати, я тоже, если что.
Либо сам с ними в сговоре, подумала Ореола. А может, просто хорошо их знает. Говорить вслух она ничего не стала. Цунами могла снова затеять допрос, что только затянет время. Силой из Потрошителя ничего не вытрясешь.
Лучше заняться подготовкой нового плана, а для этого первым делом надо удалить Цунами.
Ореола обернулась к подруге.
– Оттащим его подальше от туннеля и свяжем. Потом ты слетаешь к нашим, и будем дежурить здесь по очереди, пока он не расскажет, кто нас хочет убить и зачем.
– И кого из нас, – добавила Цунами. – Он говорил, что убить собирался не всех.
– Ну, и как этого избежать, само собой.
– Долго вам придётся меня сторожить, – усмехнулся ночной. – Я не имею права ничего рассказывать.
Не слушая больше пленника, Цунами с Ореолой нарвали с деревьев лиан и связали ему лапы и крылья, а потом покрепче привязали к дереву подальше от водопада.
– Он все лианы прожжёт огнём, стоит только отвернуться, – скептически проронила Цунами.
– Для того и дежурим, – пожала крыльями Ореола. – Ладно, лети к нашим, а я посижу здесь. Если что, у меня есть секретное смертельное оружие.
– Какое, интересно? – ухмыльнулся Потрошитель. – Дай, догадаюсь… Твой остро отточенный ум?
– Попробуй сбежать, узнаешь на своей шкуре, – прошипела она.
Он прислонился к дереву с равнодушным видом, явно чувствуя себя в полной безопасности. Странный дракон, подумала Ореола.
– Сразу посылай сюда Глина, – велела она Цунами, – пусть дежурит первым.
– Ты бы слышала свой командирский тон, – фыркнула морская принцесса. – Пока терплю, но имей в виду.
– Ладно, ладно, лети давай! – отмахнулась Ореола.
Шум крыльев затих, сменившись звуками ночного леса. На деревьях наперебой стрекотали и заливались скрипучими трелями целые оркестры тропических насекомых, шуршали ветви, кричали птицы, лягушки в пруду и на ветвях что-то глухо бормотали, словно недовольные слушатели.
– Шумновато здесь, – заметил Потрошитель после долгого молчания. – Жизнь кипит.