А ещё здесь были другие шелкопряды – огненные!
В разных концах пещеры дракончик насчитал девятерых на высоких каменных уступах: четверо спали, двое ели, а остальные трое стояли, протянув передние лапы вниз, и выпускали из запястий сияющие ослепительным светом волокна – каждый в свой вместительный каменный котёл.
Синь вглядывался до боли в глазах, пытаясь угадать, кто из них его отец. Может, вон тот, что стоит с таким сонным видом, будто вот-вот свалится в собственный огонь? Или тот лимонно-полосатый, который обиженно смотрит на надкушенную хурму, словно понимает, что съесть всё равно придётся? А может, бледно-розовый, чьи лапы дёргаются во сне?..
Внезапно Синь вздрогнул, остановив взгляд на самом главном для него здесь – золотистом сияющем коконе в каменном гнезде у дальней стены.
Луния!
Невольно шагнув вперёд, дракончик замер в нерешительности и оглянулся на стражников. Те, что его привели, уже поднялись обратно наверх, и у основания лестницы остались лишь четверо, включая часового у двери. Опершись на копья, они болтали, пережёвывая вяленое мясо газели. Заметив взгляд Синя, ядожалиха добродушно оскалилась.
– Иди-иди, – кивнула она, – привыкай к обстановке, осваивайся. Тебе здесь ещё жить да жить.
Драконы дружно захихикали, хотя Синю показалось, что шутка могла быть и посмешнее. Осторожно двинувшись в глубь пещеры, он оглянулся, но они продолжали болтать, не обращая на него больше внимания.
Похоже, его и впрямь отпустили. Ни железной клетки, ни парализующего яда, ни побоев – ничего. Может, таким образом королева давала понять, насколько он ничтожен… или как безнадёжно его положение? Иди куда хочешь, всё равно далеко не уйдёшь, выхода отсюда нет!
Он спустился с уступа, неловко перелезая через камни и сталагмиты и слыша за спиной смех ядожалов. Наверное, издевались над его бескрылостью. Ничего, подумал он, это уже ненадолго. День-другой, и Превращение – страх-то какой! Мало того, ещё и в таком ужасном месте!
Направляясь к кокону Лунии, он прошёл мимо огненного шелкопряда сонного вида. Тот поднял взгляд, и в глазах у него мелькнули искорки любопытства.
– Эй, ты кто? – окликнул он лениво, но властно. Дракончик замедлил шаг. Врагов с первого дня наживать не хотелось, и потом, а вдруг это Адмирал?
– Я Синь, моя сестра вон там, в коконе.
– Ах вот оно что! – Дракон встряхнул запястьями, наблюдая, как струится огнешёлк, затем снова глянул на дракончика. – Понятно… свежая кровь.
– Вы нас ждали?
– Кое-кто даже с нетерпением, – хмыкнул незнакомец. – Адмирал дни считает. – Он кивнул на кокон, и только теперь Синь заметил рядом неподвижную худую фигуру.
Адмирал!
Дракончик поспешил вперёд, разглядывая отца. Мерцающая сине-зелёная чешуя Адмирала с тёмно-пурпурными полосами и белыми пятнами на крыльях походила рисунком и на ярко-синюю сына, и на бледно-зелёную дочери. Карие глаза с золотистым оттенком задумчиво блестели, глядя на кокон Лунии, а острый коготь словно сам собой выводил на полу пещеры замкнутую петлю.
Дракон долго не поднимал глаз, даже когда Синь подошёл и остановился напротив. Наконец он шевельнулся и взглянул на дракончика.
– А вот и другой! – оживился он. – Что-то ты рановато.