Я нашел Чарльстон в административном здании. Столкнулся случайно с ней и магистром Ризмар, яро что-то обсуждающими. Отпустить мою лаборантку по архиважным делам магистр смогла, только одарив меня понимающе-ехидной улыбкой, после которой у меня осталось ощущение, будто собираюсь прямо в коридоре заняться с Чарльстон чем-то непристойным.
– Ну спасибо, – подтвердила мои подозрения Элизабет, стоило Ризмар уйти и оставить нас наедине. – Теперь все точно утвердятся во мнении, что между нами роман.
Я пожал плечами:
– Ну и пусть. Я был бы не против. – Заметив жажду расправы в глазах девушки, добавил: – Но мы ведь оба знаем, что на самом деле это не так, а потому тебе, как настоящей леди, волноваться не о чем.
– Мне чудится сарказм в вашем голосе, – заметила Чарльстон. – Хорошо, что в вашем деле намечается просвет и скоро, закончив с ним, мы не будем появляться в обществе вместе.
– От тебя столько негатива исходит, Лизбет, что у меня голова начинает болеть, – пожаловался, подставляя ей руку. Она взялась за мой локоть, вздернула нос и пошла рядом, едва не упав, когда услышала следующую фразу: – Иногда кажется, что в твоем роду наследил кто-то вроде русалок. Признайся, было дело?
Бедная моя лаборантка совсем не умела себя контролировать. Не представляю, как ей удавалось раньше скрывать свою “нечистую” натуру, потому как страх быть разоблаченной выдавал ее с головой.
Глаза Лизбет округлились, дыхание сбилось, руки мелко задрожали… Она, конечно, пыталась сделать вид, будто разнервничалась из-за того, что споткнулась. И даже меня виноватым постаралась выставить.
– Когда вы уже научитесь молчать? – возмущалась испуганная Чарльстон. – У меня самой от вас недомогания! Спать – толком не сплю, не ем нормально, занятия пропускаю, опять же. И все ради того, чтобы помочь вам. И вот она, черная неблагодарность, вы сравниваете благородную леди с русалкой!
– На самом деле девушки из борделя в Нижнем Карингтоне считали такие слова настоящими комплиментами, – не преминул похвалиться я. – Они улыбались, смущались и…
– Отдавались, – закончила Чарльстон. – Понятно все! Только я не девушка из борделя, если вы не заметили.
– Я заметил, – сказал тихо, с трудом отрывая взгляд от пышущего гневом личика. Богом клянусь – в моей памяти стали откладываться отдельные черты Лизбет. Ее маленький, чуть вздернутый носик, среднего размера пухлые губы, румянец на щеках – он возникал каждый раз, когда она лгала мне… И глаза. Я снова и снова хотел смотреть в эти глаза, настолько много любопытного обещала их манящая сверкающая глубина. Еще у Чарльстон были темные густые волосы, одна из прядок которых все время вырывалась на волю, озорно ниспадая на высокий лоб… Но стоило попытаться воспроизвести весь образ в памяти, как он снова становился размытым, и лишь серьги-пчелы помогали понять, что передо мной точно Лизбет.
– Вы долго молчите, – прервала мои мысли она, снисходительно сбавляя шаг и позволяя идти рядом.
– Разве ты не этого хотела?
– Вы просто невозможный тип! – Лизбет повела плечами, предпочитая не отвечать на мой вопрос. – Скажите, каким образом мы будем возвращаться из Ланчестера? Ведь этот Анри Велье, насколько я поняла, примет нас лишь в полночь?
– Заночуем там, – отмахнулся я. – Свои занятия завтра я перенес.
Она резко остановилась, сложила руки на груди.
– Вот как? А что насчет меня? Я не брала сменных вещей…
– И не нужно, мы вернемся завтра до полудня; освежитесь, пока сокурсницы будут на уроках.
– Кстати, насчет уроков. Мне ведь тоже нужно появляться на них! У меня появляется слишком много пропусков.