Осколок

Несмотря на тёплую ночь, по спине дварфа начинали бегать крупные мурашки. Вдоль позвоночника расплескался холод. Далур кожей ощущал чьё-то присутствие за его спиной. Дварф не выдержал и резко оглянулся. Как и всегда, там никого не было.

— Уходите, — одними губами прошептал дварф. — Пожалуйста, уйдите…

Сидеть на месте и спокойно ждать становилось всё тяжелее. Желание бежать, рубить, кричать или с воем нестись прочь захлёстывало дварфа.

Далур положил щит у своих ног, взял в левую руку секиру, а в правой крепко стиснул метательный топорик. Но тревога не отступала. В одиночестве, в ненавистном лесу, возле большого лагеря гоблинов ему было неспокойно. Он никак не мог взять себя в руки.

От костров вновь раздался визг. На этот раз испуганный и отчаянный, полный боли и мольбы. Далур чуть не подпрыгнул на месте и резко развернулся в его сторону. Визг бил по ушам, ввинчивался в мозг и тянулся, казалось, бесконечно. Заглушая его, громом грянули крики ликования.

Далур в последний момент подавил желание вскочить и сломя голову броситься в лес. Как можно дальше от этого места, дальше от проклятых гоблинов.

От скрытого где-то в темноте тролля.

На спину, обжигая холодом, навалилась невидимая глыба. Дыхание Далура сбилось и он, стараясь успокоиться, зашептал одними губами старую дварфийскую не то песню, не то стих.

«Держи топор крепкой рукой.

Бой — наш отец, а мать — скала.

Труса семье быть под пятой

Трижды проклятого врага.

Держишь топор — держи и строй,

Дерись, пока не победишь,

И стой…»

Рокот барабан вновь зазвучал над поляной. Далур замолчал. Он гадал что же происходит там вдалеке, около тех костров.

Секунды вновь потянулись нескончаемой вереницей. Тревожное ожидание длилось бесконечно. Далур словно попал в застывающую смолу. Сердце замедлилось и с большим трудом проталкивало такую вязкую кровь по венам.

Со стороны палаток серый мрак шевельнулся и замер. Далур повернул голову и снова стал до рези в глазах вглядываться в зыбкое марево.

Через несколько мгновений из-за навесов показалась голова тролля. Вслед за ней — и его уродливый торс. Громадина направилась в сторону загона, мимо костров и палаток.

Далур судорожно стиснул в руках оружие, теперь кажущееся столь маленьким и бесполезным. Он закрыл глаза и закусил губу, чтобы не закричать. На бороду потекла тонкая струйка крови. Под кольчугой выступил холодный пот и вмиг пропитал тонкую рубаху.