В словах Фойзона мелькнуло презрение, будто глаза крокодила на мгновение показались над водой.
– Возможно, ситуация в городе…
– Я не расслышал. – Фойзон снова подбросил нож и вдруг шагнул к деревянному контейнеру, за которым пряталась Франческа. Он провел пальцем по внутренней стенке ящика и потом по щеке Труста: на розовой щеке толстяка появилась черная полоска. Профессор вытер ее пальцем, потом поднес палец к носу и понюхал.
– Химический осадок – карболовый фосфат, – я думал, что все вычистил…
Позади Труста Свенсон видел носок туфли Махмуда. Он знал, у Махмуда наготове пистолет. Замерев от ужаса, Свенсон увидел, как Фойзон как бы случайно сместился так, что между ним и Махмудом на линии прицела оказался Труст.
– Что вы делаете, профессор?
– Помогаю лорду Вандаариффу.
– А ваш гость?
– Гость?
Фойзон отбросил ткань, и показалась обутая в шлепанец ступня миссис Крафт. Он ущипнул ее за палец, и из-под ткани послышался вскрик.
– Я не знал, что в вашей работе в институте теперь используются… живые субъекты.
– Я не делаю ничего, кроме того, что предписано инструкциями лорда Вандаариффа.
– Я понимаю. А теперь, когда ваша работа приобрела такой поворот, вы не находите инструкции лорда Вандаариффа затруднительными?
– Конечно, нет.
– Конечно, нет, – повторил Фойзон.
– Я… э… приписываю их его л-лихорадке… и… и его выздоровлению. Если быть откровенным, до всех нас дошли слухи…
– Я был за границей и только что вернулся. Слухи?
Труст отступил к столу и стал перебирать шланги рядом с лицом Свенсона.
– Интерес лорда Вандаариффа к Макленбургу и свадьба его дочери…
– Одно объясняет другое, не правда ли? Если дочь выходит замуж в какой-то стране, отец инвестирует в нее.