Труст присоединился к ним, но доктор не обратил на него внимания. Над каменным желобом для литья висела металлическая полка, а на ней, как торты из печи пекарни, лежали три синие стеклянные книги.
– Что это, силы небесные… – прошептал Махмуд.
– О да, – согласился Труст. – Разве они не восхитительны? Изготовлены сегодня утром самим лордом Вандаариффом, нетронуты и чисты…
Свенсон постарался контролировать свой тон.
– Махмуд, стерегите профессора. Не притрагивайтесь к ним и не заглядывайте туда. Стеклянная книга – причина состояния вашей госпожи.
– Но что они такое?
У стены стояла стопка кожаных футляров. Свенсон открыл верхний, отметив с мрачным удовлетворением, что внутренняя поверхность выстелена оранжевым фетром. Ему также пригодились металлические щипцы, обернутые тканью. Пока остальные наблюдали, Свенсон тщательно поднял одну книгу, положил в футляр и захлопнул его. Махмуд уже держал наготове другой футляр, но Свенсон покачал головой.
– Оставьте его. Отвернитесь.
– О нет, – забормотал Труст. – Нет, нет, боже милостивый, столько усилий! Он убьет меня! Прошу вас…
Свенсон сбросил вторую книгу с полки. Она ударилась о край каменного желоба и рассыпалась осколками по полу. Труст завыл, и только сильные руки Махмуда не позволили ему сбить с ног Свенсона. Тот схватил третью книгу.
– Вы не можете! – Профессор корчился от страха. – Я клянусь, меня выследят и убьют…
Свенсон бросил книгу на камень и раздавил подошвами сапог осколки. Он споткнулся, почувствовав головокружение – очевидно, из осколков выделялись какие-то пары. Он бросил щипцы и зажал себе нос и рот.
– Уходите и задержите дыхание! – Пока другие убегали, доктор снова и снова наступал на осколки разбитых книг. Он, пошатываясь, вышел в главную комнату лаборатории и захлопнул за собой дверь.
– Варвар, – выпалил Труст.
– Вы о многом не имеете представления. – Свенсон потер болевшие глаза.
– Но, доктор, я не понимаю. – Махмуд указал на кожаный футляр в его руке. – Если эти книги так ужасны, почему вы сохранили вот эту?
– Потому что профессор прав. Нам нужно оружие.
Свенсон допрашивал Труста о машинах, следя одновременно за Франческой, и оценивал достоверность информации, которую неохотно сообщал Труст, по реакции девочки. Она чувствовала себя все хуже. Боявшийся одновременно и горькой решимости Свенсона, и страшного призрака Фойзона, профессор все больше и больше нервничал. В конце Труст выпаливал свои ответы, постоянно косясь на стонавшую и пускавшую серую слюну девочку.
Однако за полчаса доктор Свенсон узнал о синей глине больше, чем когда-либо хотел: проводимость, усиление сигналов и качество, которое Труст назвал «взаимное распознавание». Теперь он видел в путанице проводов и шлангов механическую идею. Принцип действия синей глины был ему так же непонятен, как и раньше, но теперь он знал физические средства, с помощью коих можно транслировать память в стеклянную книгу, вводить ее содержание в пустой мозг, подавлять волю жертвы с помощью Процесса. Каждое из этих действий было вполне понятной комбинацией силы и направления. Возрождение Маделин Крафт, однако, требовало знаний, которыми Труст не обладал.
Свенсон видел у нее токсические эффекты длительного воздействия и телесного проникновения синего стекла, но болезнь дамы не сводилась к физическим симптомам. Было похоже, что синее стекло не оказало разрушительного воздействия на ее мозг. Более того, она могла формировать новые воспоминания. Так чем же объяснялась ее продолжительная безучастность? Возможно, в процессе химического обмена синий газ захватил память, оказал на психику вредное воздействие, достаточное для того, чтобы образовался психический эквивалент шрама. Помогут ли машины в лаборатории преодолеть его? И, если да, поспособствует ли такое воздействие выявлению ее неповрежденной памяти, сейчас подобной затопленному городу, покоящемуся на дне озера? Или интенсивное воздействие просто убьет ее?