– Ходу, ребята, ходу! – следы были совсем свежими. – Похоже, что через час мы их уже нагоним!
Вдруг в отдалении хлопнули несколько выстрелов, и тут же всё стихло.
– Фёдор, Трифон, ваши тройки авангардом растянитесь на три шага друг от друга и вперёд! Всё оглядеть и потом доложить. Остальным, идём за дозором сторожко, всё вокруг слушаем и оглядываем! – отдал команду Егоров, и шесть егерей отделившись от основной команды, проскользнули вперёд.
Через минут тридцать чуткого хода к Алексею подскочил посыльный от Цыгана:
– Вашбродь, на дороге турка толпится, только что-то без ружей все, шумят там да галдят что-то.
На сердце у Лёшки стояла какая-то тревожная маета. Ничего не говоря, он вдруг сдёрнул с плеча штуцер и, сорвавшись с места, рванул по пологому оврагу в ту сторону, откуда только что прибежал посыльный.
Вся команда егерей, откинув всякую осторожность, понеслась за ним следом.
Три сотни пленных турок, толпившиеся на дороге, разом загомонили и задрали вверх руки, когда из кустов на них вылетели эти страшные зелёные шайтаны и казаки. Только вчера для них вполне благополучно закончилась эта опасная война. Никто, взяв их в плен, никого из них тогда не убил, и они шли себе совершенно спокойно одной большой колонной на север, под охраной своего небольшого казачьего отряда. Как вдруг на них вылетели из леса эти бешеные беслы, ранее охранявшие самого султана, и начали с неистовой яростью рубить малочисленный и неготовый к бою казачий конвой.
Было видно, как им хочется порубить ещё и всех солдат, сдавшихся в плен к русским, но они только повесили на дереве визжавшего толстого офицера-интенданта и отдали отбитых коней всем остальным старшим османским командирам. Всех своих захваченных пленных из русских, в том числе и раненых, они убили и, пряча в испуге глаза, турецкие ополченцы отступили подальше от стоявших посреди дороги саней.
Пять саней по трое раненых в каждой. Их было пятнадцать, не считая ещё и возниц. И все они теперь напоминали те изрубленные и исколотые чучела, которые рвали на учениях штыкового боя пехотинцы. Только были это когда-то живые пусть и увечные да раненые солдаты, сейчас же все сани были залиты их кровью. Всех тяжелее свою смерть принял Борис. Перед смертью «волки» нашли время пытать ненавистного «зелёного шайтана» и вырезали у него всё то, что только смогли.
Насмотревшийся за свои короткие «две жизни» Лёшка много уже чего повидал, но это было уже слишком. Его глаза налились кровью, и он, судорожно дыша, глядел на столпившихся, словно испуганные овцы, пленных турок.
– Siz mahkumsunuz ve ölüme tabi değilsiniz! Rus askerleri tutuklulara bu şekilde vurmaz…(– Вы пленные и смерти не подлежите! Русский солдат пленных не бьет, как вот эти… (тур.)) – и Лёшка кивнул на юг, туда, куда ушли «волки».
– Ваша страна войну проиграет всю и напрочь! Она проиграет все последующие войны с Россией. В ближайших сражениях погибнут десятки тысяч турок, и это сюда ещё не подошел сам «топал паша – Суворов». Я дам вам всего пять провожатых из казаков. Идите в Бухарест, правоверные. Аллах милостив, вы останетесь живы и после войны вернётесь к своим родным.
– Пятерых дашь им провожатых, – кивнул Лёшка Платону. – Сколько тогда у нас останется лошадей?
– Да два десятка и ещё две к тому, ваше благородие, – покладисто доложился казачий урядник.
– Подсаживай на каждую к своему станичнику по одному моему егерю и вперёд, быстрее к селу! Надеюсь, ты понимаешь, что там сейчас творится, урядник? – и он пристально взглянул на казака.
– Так точно, ваше благородие, – покачал тот головой и, развернувшись в сторону своих людей, заорал – Всех коней сюда, быстро!
Половина домов Пьетрели пылали, выбрасывая столбы пламени и дыма в небо. Среди них мелькали всадники в серых шапках и разбрасывали факела по многочисленным сельским постройкам. Вот ещё занялся крытый соломой дом, за ним второй, третий, вспыхнул сарай во дворе крайнего к околице.
– Всем разобраться в цепь! – рявкнул Егоров. Примкнуть штыки! – Двадцать два егеря соскочили с лошадей выстраиваясь в одну линию с интервалами в пару шагов между друг другом.
– Урядник! Сзади своих держи, вперёд не лезьте, пока мы их не проредим! – прокричал Лёшка старшему из казаков. И потом отдал команду егерям – Штуцерным дистанция стрельбы четыре сотни шагов, фузейщикам – две, при сближении собираемся в каре, вперёд помалу! И цепь стрелков двинулась к околице. За ними шагах в десяти следовало два десятка казаков с пиками и с обнажёнными саблями наизготовку. «Чавк, чавк, чавк», – чавкала раскисшая снежная каша под ногами. Егеря шли медленно, поводя лишь жалами штыков. Мельтешение всадников впереди прекратилось, и вдруг плотная конная формация вылетела из улицы села, разворачиваясь на глазах в косое крыло.