И снова громко обратился для всех и прежде всего для подошедшего к ним капитана.
– Ногу вот зашиб ваш господин подпоручик. Ох, и болит она, видать, у него. Ну ладно, пошёл я, простите, дела-с, знаете ли. А по Архипову бумага сегодня же к вам придёт. Вы уж будьте любезны, чтобы к вечерней поверке он уже у меня в строю стоял! – и Лёшка, дурашливо поклонившись, отправился снова в штаб. Ну а что, господин барон сам сказал, что перед выполнением особого задания ему ни в чём отказа не будет. А своё слово здесь дворянам положено держать.
– Что это было-то сейчас, Семён? – спрашивал командир Третей мушкетёрской роты Выборгского полка у своего заместителя.
– Ну и дурак же ты, Семён! – покачал он головой, выслушав сбивчивый рассказ подчинённого. – Никогда теперяча тебе не быть уже поручиком. Всё, отвоевался, так и помрешь, поди, теперь в этом чине.
– Как так-то? – округлил глаза красномордый. – Да я же его вот этими вот руками как щенка порву! – и он потряс здоровыми своими кулачищами в воздухе.
– Да ты, Сёма, ещё и идиот, – невесело усмехнулся капитан. – Это же особая команда егерей, дурень, и сам собственной персоной её командир. Он уже два раза на крепостной вал в числе первых всходил и до сих пор жив ещё и вовсе не покалечен даже. Он уже десяток битв прошёл. Из-под Журжи по осени цельного османского полковника на себе вытащил и ещё с сотню турок мимоходом там перебил. Да он с целым десятком беслы резался, с беслы, Семён, с беслы-ы! Трое насилу на конях от него вырвались тогда, ускакали прочь, а всех остальных он лично зарезал. А последнего так и вовсе, говорят, в рукопашной зубами загрыз. Тот на него сверху со своей лошади сиганул и вроде бы как даже к земле подмял, ну вот, а егерь этот-то его и того, аха! Этого беслы, когда с подпоручика потом оттаскивали, так у него всё лицо в крови тогда было, он его вообще, похоже, снизу загрыз. Ты видел волчий хвост на его шапке?
Побледневший Семён судорожно кивнул головой.
– Ну так вот это хвост с шапки того самого сотника будет, которого он и приел тогда. У них у всех в команде такое правило есть. Ежели ты зарезал лично беслы, так спарывай у него хвост с его волчьей шапки, пришивай к своей да носи. Слышал, как их команда-то называется теперь промеж наших солдат?
– Как? – переспросил уже порядком перепуганный подпоручик.
– Как-как – «волкодавы», вот как!
– Эх, Семён, Семён! – покачал укоризненно головой пехотный ротный. – Я с ним ссориться не собираюсь, мне до майора ещё по выслуге всего ничего осталось. Так что гляди, чтобы уже к вечеру у егерей был этот рыжий и со всей лучшей амуницией, а не с рваниной, и уж пусть они сами там потом с ним нянькаются у себя. Всё ли тебе понятно?
– Так точно, – уныло протянул Семён. – Сам прослежу, чтобы в лучшем виде Ваську спровадили.
Глава 6. Секретный выход
Через два часа на вечерней проверке Егоров представил егерям нового солдата. Василий стоял шатаясь и с полуприкрытыми глазами. Было видно, как тяжело ему это всё сейчас даётся.
– Отведите новенького в избу, спину ему обиходьте, как и положено, пусть он там отлежится пока. С нами на выход он не идёт, пусть тут отдыхает недельку да за нашим добром здесь пока присматривает. Никитич, сам потом переодень и перевооружи его, мушкетёры с ним на удивление всё новенькое отдали, так что тебе в интендантство можно теперь без стыда идти. А ты, Афанасьев, можешь быть свободным до утра!
– Я могу ещё стоять, – натужено промычал рыжий.
Строй замер. Лёшка подошёл в упор к Ваське и с интересом его оглядел.
– У нас по два раза приказы не принято повторять, Василий. Ты это, отдохни там, утомился уж больно в мушкетёрской роте, как я погляжу, – как-то так мягко и по-доброму проговорил подпоручик. – Федя, ты отведи новенького к себе.
Цыган вылетел из строя и, подхватив рыжего, утащил его в сторону того дома, где и сам стоял на постое.
Лёшка проводил взглядом парочку и повернулся снова к команде.