– Так точно, – тихо пробормотала тройка полиглотов.
Дело было к ужину, и на берег всё ещё выходили сакка, наполняя свои бурдюки. Наконец-то начали спускаться сумерки, и Лёшка махнул рукой. Десяток егерей с накинутыми поверх маскировочными сетками перешли протоку и затаились в тростнике у тропы. Минут через десять с возвышенного берега к воде спустились три водоноса. Наверное, это была их последняя ходка, уж больно они спешили, даже не переругиваясь, как это обычно делали. Да и мешки свои они наполнили только лишь наполовину. «Последняя ходка». Десяток егерей вынырнул из темнеющей стены тростника, секунды, и три тела водоносов исчезли среди зарослей.
«Так, придётся теперь идти втроём», – думал Лёшка, вытирая кровь с кинжала о траву. Может быть, так даже и лучше будет, уж больно рожа у Курта не походила на обычного турецкого водоноса. Типичный «дойче зольдатен», хоть ты ему каску, а хоть тюрбан на голову натяни. Поэтому план, немного переиграли, халаты быстро замыли, и на береговой косогор забрались лишь три фигуры с мешками.
Открывшийся глазам полевой лагерь впечатлял. Огромное пространство было заставлено телегами, шатрами и палатками, какими-то мешками, связками хвороста и ещё Бог знает чем. И всюду, куда не кинь взгляд, горели костры, костры, костры. Лёшка даже вначале растерялся от всей той сутолоки, что сейчас тут стояла. Выручил его Петар, он затянул какую-то заунывную песню и пошёл вслед за Живаном. Лёшка встряхнулся и, пригнув голову пониже, тоже потянулся следом.
– Сюда, сюда ходи, – крикнули им от одного костра. На нём сейчас булькала вкусно пахнущая наваристая мясная похлёбка. И здоровый янычар в войлочной шапке помешивал там большой длинной ложкой. Рядом на войлочных кошмах лежал с десяток солдат и что-то там лениво обсуждал.
– Вон в то ведро воды плесни, мало ваши бездельники принесли её в прошлый раз, – приказал здоровяк, и Лёшка, развязав горловину бурдюка, молча поклонившись, наполнил кожаное ведёрко водой.
– Скажи мне, уважаемый, – нагнулся в глубоком поклоне Живан. – Где я могу тут найти топчу? Нас ведь только недавно из-за реки пригнали и сказали всю эту сторону водой обносить. А тут какие-то важные топчу с новыми пушками, требуют, чтобы им много воды носили, вот нас тоже теперь туда гонят.
– Ааа, – протянул янычар. – Так вас, наверное, к этим неверным, что пришли к нам с далёкого запада, в услужение отправили. Они ещё в таких чёрных широких шапках ходят и в длинных чёрных плащах. Ну да, им воды много подавай, как же трясутся над ними, словно они золотые яйца несут. Посмотрим, как себя ещё в бою с этими русскими покажут, а то тоже, как и наши будут палить в одно место, а потом сбегут.
– Да, да, уважаемый, – кланялся угодливо Живан. – А нам теперь таскай им туда воду.
– Вон туда идите, – показал рукой суповар. – Там будет небольшой ручей, через него пройдёте, а дальше будет заставленное повозками и всяким там хламом место. А да, и ещё там у них всё рядом плетнём обнесено, вот там-то, за этим самым плетнём они-то свои пушки и держат.
Подошли к нужному месту уже затемно и значительно ополовинив свои бурдюки. Многим по пути, увидев сакка, потребовалась эта вода, и под конец даже пришлось буквально убегать от настойчивых и злых просителей. Наконец-то прошли ручей, а там добрались и до нужной стены из плетней.
Новые пушки прятались за изгородью из плетня, правда был он привязан к столбам довольно небрежно, а кое-где и вовсе зиял окнами брешей. Но всё равно на центральном его входе стоял пост из пяти солдат при длинных ружьях, да и вокруг забора ходило пара человек.
– Давайте, давайте, где вас только носит столько времени? Ночь уже на дворе, а вы всё воду принести не можете, господа с запада давно просили побольше им её наносить, а вы, дармоеды, всё шляетесь.
– Да нас там янычары ограбили, – оправдывался, нисколько не обманывая Живан. – Мы ели донесли вон её на дне.
– Ну, так ещё пойдёте, – взъярился начальник поста, мне вообще всё равно, хоть вы её всю ночь теперь носите.
– Хорошо, хорошо уважаемый, – поклонился серб. Сколько надо вам воды, столько мы вам её и принесём. Так тут пушек-то всего ничего, да и так себе мелкие они какие-то, – и он позволил себе сморщить с пренебрежением морду.
– Ты дурной, что ли! – изумился командир. – Для тебя пятьдесят с лишним орудий, что султан специально сюда с иностранными офицерами прислал, это что же, мало?! Может, тебе палок дать, чтобы ты свой рот зря не разевал, просто так вот самое лучшее османское оружие сейчас обхаивая? – И он действительно поднял большую палку с земли.
– Нет, нет, нет, уважаемый. Прости мне мои глупые слова. Я же простой водонос и ничего в этом деле не смыслю, – захныкал Живан, снова подобострастно кланяясь.
– Ну вот и носи дальше свою воду в бурдюках, и нечего тут лишнего болтать впустую, – буркнул сержант, освобождая проход.
Воду вылили в два огромных чана, стоявших у составленных рядами зарядных ящиков на колёсах, корзин и мешков, накрытых сверху большими пологами. Похоже, и вправду здесь стояли пятьдесят орудий новых систем, произведённых в Стамбуле по той самой французской технологии. С другой стороны ряда стояли такие же пустые бадьи для воды, служащие, по всей видимости, ёмкостями для тушения возможного пожара. Всё было по европейским меркам чётко и логично. Пройдясь мимо ряда пушек, темнеющих под пологом, Лёшка насчитал их ровно пятьдесят две. Всё сходилось с рассказом словоохотливого караульного сержанта.