Шокированные численностью и дерзостью десанта, турки почти не оказали сопротивления. Отряд Вейсмана взял и превратил в руины Тулчу, Исакчу и Бабадаг.
Одновременно с Вейсманом отряд генерал-майора А. С. Милорадовича при 1740 солдатах и четырёх сотнях казаков захватил Мачин и Гирсово. Всего этими двумя отрядами было добыто 214 пушек, 58 судов, огромное количество боеприпасов, военного имущества и провианта. С правого берега на левый русский было перевезено более 16 тысяч мирных жителей. Общие потери турок составили около полутора тысяч человек, и большое их количество попало в плен. Общие потери русских отрядов были всего 27 убитых и 134 раненых.
Но главное, что с учётом разгрома основных турецких сил под Бухарестом были созданы все условия для переноса боевых действий на правый берег Дуная, а там уже были земли Болгарии. До самого же Стамбула оставалось всего-навсего 500 вёрст.
Всё это сейчас было от Егорова далеко. Он со своей командой преследовал после недавнего сражения под Бухарестом отступающего врага в юго-западном направлении. Там под Свиштовым три месяца назад погибла его Анхен. И теперь сама судьба вела его по пути убийц. Именно в эту сторону бежал разгромленный отряд конной гвардии султана, и одной из его составляющих были беслы, элитные воины из «волчьего полка султана».
– Платон, нам нужны лошади, – попросил Лёшка казачьего хорунжего. – Без них мы просто не поспеем за «волками». Сейчас, после разгрома, они усталые да ещё без своих заводных, и у нас есть все шансы их нагнать.
Казачий сотник подумал немного и кивнул, соглашаясь:
– Будут вам лошади, Ляксей, свежие будут! Там Лутай табунок отбил небольшой из породистых скакунов. Для себя их хотели схоронить, ну да ладно, коли такое дело наметилось. Их как раз на всех вас хватит. Вместе пойдём, у меня тоже за моих станичников свой счёт к этим есть.
За Свиштовым широкий и полноводный Дунай расходился на два больших русла и затем огибал несколько более мелких островов. Там издавна была переправа, и даже без неё было проще переплыть эту огромную реку, протекающую тут более узкими рукавами. Именно сюда и рвалась сейчас часть конницы турок, потрёпанная в недавнем сражении.
– Быстрее, быстрее! – настёгивал коня Егоров.
Егеря и всадники русской кавалерии растянулись по широкой и выбитой полосе грунта. Было видно, что именно тут совсем недавно прошли сотни лошадей, а иной раз встречалась часть упряжи, какие-то тряпки и даже порою лежали на земле турецкие всадники, как видно, уходящие ранеными и теперь брошенные умирать своими товарищами в этой степи.
Ни одного воина беслы среди них не было, «волки» своих не бросали. К исходу светового дня передовая казачья сотня настигла отходящий арьергард и разметала его. Часть турок после небольшой сечи сдались, а часть рассыпались по степи, надеясь, что с наступлением ночи можно будет укрыться в придунайской низменности, ну а потом уже потихоньку переправиться на свой правый турецкий берег.
Вот и показались прибрежные холмы, и с какого-то из них сейчас смотрела на Лёшку его Анхен. Казачий отряд рубился с сипахами, спешно отходящими к реке. Лёшка интуитивно чувствовал, что беслы среди них нет, эти воины были хитрее и коварнее всех, и просто так они не дадутся. Нет, этих нужно было искать где-нибудь чуть в сторонке от всех, и он повёл свою команду правее, вверх по течению реки. От казаков отделилась сотня Платона и тоже поскакала к тем дальним холмам, к которым сейчас подходило около двух сотен всадников. Ни Лёшка, ни все его егеря не были природными кавалеристами, и, конечно же, они уступали в верховой сноровке умелым станичникам с Дона. Сотня Платона прошла через них и опередила на пару сотен шагов.
– Урааа! – раздался рёв множества глоток, и казаки рассыпались лавой, заходя подковой на отступавший в отдалении отряд.
Лёшка приподнялся, опираясь на стремена, и вгляделся вперёд. От отходящего отряда отделилось с полсотни всадников и кинулось навстречу казакам, и на них всех были одеты волчьи шапки!
Конный бой – это всегда сплав быстроты и ярости одновременно. Здесь некогда думать, тут действуют лишь выработанные годами рефлексы, настолько всё здесь быстро происходит. Удар клинка, уклон, удар в ответ, отбил сам – сразу же бей в отмах, пока тебя не просекли первого. Казаков было больше, чем этих смертников, и они их почти всех порубили, потеряв при этом и сами пару десятков, но человек восемь беслы всё же прошлись сквозь их строй, и теперь на их пути уже были егеря. У Лёшки стоял какой-то звон в ушах, он вырвал свою саблю из ножен и каким-то чудом отбил первый удар наскочившего на него «волка». От второго смертельного удара его спас только конь, который встал на дыбы и принял рассекающую сталь на себя. Заваливаясь набок, Лёшка откатился в сторону, роняя свой клинок на землю.
«Всё, ну теперь тут меня и похоронят, прямо рядом с ней на холме», – мелькнуло в голове. На него наезжал этот воин с волчьим хвостом на шапке и уже заносил саблю для последнего удара. Время как будто бы замедлилось, и Лёшка просто не успевал ничего сейчас сделать.
«Бах!» – грохнул фузейный выстрел, и вместо головы у «волка» оказался кровавый ошмёток.
– Лёшенька, держись! – подскочивший Никитич выпрыгнул с седла в двух шагах от Егорова, а в его левой руке дымила стволом старенькая егерская фузея.
«Ших!» – проскакивающий мимо всадник словно встряхнул рукой и на глазах у Лёшки прорубил шею Матвея! Фонтан кровавых брызг хлестнул егеря по лицу, приведя в чувство. Убили дядьку! Его, Никитича, убили! Лёшка выхватил оба пистолета и, уклоняясь вправо от очередного удара сабли, разрядил свой пистолет в упор с левой руки. В шагах десяти другой беслы зарубил Петара и теперь уже заходил на Карпыча, покручивая сверкающим клинком. Лёшка расставил широко ноги, подложил опорой под вооружённую правую руку свою пустую левую и медленно надавил на спусковой крючок. «Бах!» – свинец ударил точно в середину спины «волка».
Всё, здесь бой был закончен, пара «волков» уходила в степь, все остальные лежали на земле так же, как и пять неподвижных егерей. Дальше Лёшка действовал как на автомате. Сняв с окровавленной спины Петара его фузею и малый патронташ, он бросился к береговому обрыву. По реке, держась за гривы своих коней, к ближайшему острову напротив плыли полторы сотни всадников. До них уже было метров сто, и с каждой секундой они удалялись всё дальше.