– А я же смотрю, лицо мне его знакомое. Ну, видел я его где-то! Да думал, среди местных офицеров же он мелькал, вот я и запомнил оттого. А тут-то вона чёё! Да как же это так-то, братцы? Вы ведь не брешете мне? Скажите как на духу всё!
– Да надо больно нам тебе брехать, – отмахнулся Карпыч. – Много внимания такой персоне великой!
– Нет, не брешете, точно, он это, Егоров-младший. Он ещё Харитошку, сына конюха из Егорьевского, из-под кнута вытащил, говорят, забивали пацана там насмерть. А он супротив родного старшего брата пошёл, чтобы только холопа от забоя вытащить. А батюшка его, помещик тамошний, потом мухрыжил на солнце под ружжом его ещё. А потом чать на войну пацаном-то и отправил, как вот меня. О ёёй! – аж взвыл Васка. – Да я ж не знал-то всего!
– Ну, вот и знай теперяча, – буркнул Карпыч и толкнул Цыгана локтем – Пошли отсель, Федька. Пущай посидит теперь да покумекает тут, дурья его башка. – И егеря растворились в темноте.
Лёшка уже собирался ложиться спать. Свеча догорала, портить глаза долгим чтением не хотелось, устал он за суматошный день сильно. А следующий обещал быть не легче, и организму требовался отдых. Одно было хорошо, за этой постоянной суетой и делами чуть меньше болела душа, оттого он, наверное, и загонял себя в постоянную работу и не знал ни минуты покоя.
– Господин офицер, Лексий, там человек к тебе просится, – тихонько постучав в дверь, заглянул хозяин избы Стефан. – Я говорю ему, ночь уже, поздно, спать офицер ляжет скоро, а он говорит, что очень надо ему, упрямый такой, рыжий.
– Упрямый, рыжий, – поднял удивлённо брови Алексей. – Ага, ну если и упрямый, а ещё и рыжий, значит, я понимаю, о ком сейчас речь. Запустите его, отец, пусть он ко мне заходит.
Знакомая фигура здоровяка нагнулась, проходя вовнутрь комнаты. Егерь из новеньких вытянулся в струнку по стойке смирно и с самым уставным видом рявкнул что только было мочи:
– Ваше благородие, разрешите обратиться к вам лично, егерь особой команды Афанасьев!
– Тише ты, Афанасьев, чё орёшь-то так! Сейчас вся команда сюда сбежится с ружьями, подумает, что тревогу объявили и уже турка наступает. Что, хочешь панику, что ли, тут поднять?
– Никак нет, Ляксей Петрович, – прогудел, как только мог тише, Василий. – Я повиниться тут к вам пришёл. Я же не знал, я же не думал, я ведь дурак как… – и лицо егеря сравнялось по цвету с волосами своей шевелюры.
– Ооо, – протянул Алексей. – Ну тогда садись, Афанасьев, скоро спать мы не ляжем точно уж нонче, садись, садись, говорю, да приказываю я, в конце-то концов, сесть уже! – прикрикнул подпоручик.
– Чевой там, разговаривают, что ли, они? – спросил, переминаясь на месте, Карпыч.
– Аха! Толкуют о чём-то, – шёпотом ответил Фёдор, отрывая ухо от окошка.
– Тихо хоть толкуют-то? – переспросил старый унтер у Цыгана.
– Душевно, – ответил тот со счастливой улыбкой.
– Ну а чё ты ушанишь-то тогда, пошли отсель, нечего нам за командиром здесь подслушивать! – взрыкнул Карпыч. – Пошли, говорю, дурень, мы своё дело ужо сделали, пущай теперяча они сами тут по душам потолкуют. Пошли, шкодина.
19 октября 1771 года собранные под Журжи огромные силы турок двинулись в направлении Бухареста. Под командованием сераскира Эмир-Махмеда было около 10 тысяч пехоты и более 40 тысяч кавалерии. Семь тысяч пехотинцев составлял только лишь корпус янычар. Турецкий командующий спешил ударить по русским до наступления затяжных дождей. По его сведениям, в Бухаресте на тот момент было всего три-четыре полка, из которых только два были пехотными. Наконец-то он переиграл этих русских, растянув их силы по огромной территории. Теперь же их можно было бить по частям.
Навстречу османской армии вышла сводная дивизия под командой генерал-поручика Эссена. Предупреждённые загодя о готовящимся на них наступлении, русские успели собрать под Бухарестом три отборных отдельных гренадёрских батальона, восемь пехотных и три казацких полка. Наконец-то им удалось выманить турецкую армию из-под защиты крепостных стен и навязать ей большое полевое сражение. Под командованием у Эссена было 13 тысяч солдат и офицеров, почти в четыре раза меньше, чем у его противника. Но русские были уверены в своей победе, им выпал шанс рассчитаться за недавнее поражение под Журжей.
Противоборствующие армии встретились у местечка Вокарешты. Эссен построил свою пехоту в четыре каре с конницей в интервалах между ними и контратаковал турок.