— Там большие посевные площади. — возразила Инга. — Мы закупали там яблоки, картофель, зерно и другие продукты.
— Продукты можно получить и другими способами. Сконцентрироваться на удержании наших территорий на юге и западе. — ответил я. — А вот если монстры прорвутся к городам и столицам регионов, нам жалеть уже будет не о чем. Будем выжигать всё что можем, по всему периметру, возводить стены и рвы.
— Засечно-огневая оборона. — не весело усмехнулся Таран.
— Если есть другие предложения, я с удовольствием выслушаю. — мрачно ответил я, но возражений не последовало. Я хотел отправится на передовую, как только закончу с сортировкой и осмотром раненых и больных, но в начале пришлось вернуться в город.
Петроград бурлил, все обсуждали внезапно начавшуюся катастрофу, новостные ресурсы пестрили сводками с фронта, и не только нашими, но и зарубежными. Германия уже ввела «дружественные войска» в оставшимися нетронутыми районы Польши и Чехии. Румыны, не смотря на все протесты, ввели свои корпуса в Молдавию и двигались к Киеву.
Войск катастрофически не хватало. Даже думать о том, чтобы удержать территории Империи за линией разлома было безумием. Зона вновь разделила страну, но теперь у империи просто не было никакой возможности удержать земли протектората Молдавии, оставалось только сконцентрироваться на спасении жизней.
— Всё еще считаете, что отдавать Генриха было хорошей идеей? — спросил я у занявшего императорский трон Бориса. Выглядел он на удивление спокойно, и даже мою подколку, кажется, пропустил мимо ушей.
— Слышал, что вы с патриархом сговорились. — сказал, внимательно глядя на меня Борис. — Давать церковникам в наше неспокойное время власть, а тем более вооруженные силы не подконтрольные государству — крайне опасно. И не думай, что дав тебе слово он его сдержит. Как только накопит достаточно сил — почти гарантированно устроит мятеж.
— Пока он сдержал все обещания, которые дал. — коротко ответил я. — В отличие от ваших зарубежных друзей.
— Это называется реальная геополитика. Мои посланники, с помощью Генриха, договорились о разделе остатков Польши. Мы ничего не теряем. Земли под зоной на ближайшие годы и без того опасны. — произнес император в задумчивости.
— Могу я хотя бы узнать, за что я отдал шанс на спасение своего друга? — мрачно спросил я, глядя прямо в глаза биологическому родителю своего тела.
— Спасение друга? — удивленно приподнял бровь Борис. — Если ты про мальчишку техника, то он тебе не друг. Он опасный провокатор и крайне левый. Идейный борец, на которого было заведено несколько уголовных дел. А такое не проходит с возрастом, лишь усугубляется.
— Это уже точно не вам решать. — сказал я. — Он без сомнений бросился на врага, лишь бы отвлечь его от меня.
— Значит это тем более твоя вина, ты не сумел организовать патрульную службу и оборону так чтобы не было лишних жертв среди ценного персонала. — пожал плечами Борис. — Учись лучше руководить людьми.
— Вот уж не вам об этом рассказывать. — рассмеялся я. — Человек, который бросил семью и страну…
— Попридержи язык. — жестко ответил император, но я не собирался останавливаться.
— Бросил всех, ради своих сомнительных целей и даже не в состоянии понять, что, вернувшись через пятнадцать лет вообще ничего не контролирует. — продолжил я, глядя прямо в глаза Борису. — Настраивает против себя и против своих целей самых важных и ценных людей, всеми силами стараясь разрушить едва построенный хрупкий баланс.
— Ты забываешься, мальчик. — жестко сказал Борис, и я почувствовал, как по залу пошли волны диссонанса, разбивающиеся о мою защиту.
— Это ты забываешься, старик. — усмехнувшись ответил я, гася его диссонанс собственной пульсацией пресса. Мебель разлетелась в стороны, и между нами осталось лишь голое пространство. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, а затем я, сняв все защиты и усилив до максимума интенсивность работы меридианов встал и пошел к трону.
— Ты что задумал? — прищурившись спросил Борис.