Золото было загружено, и теперь егеря прощались с «прикомандированными». За время пути всякая заносчивость с гвардейцев слетела напрочь. Как и обещал им Егоров, ели все с одного котелка, спали на ночёвках, прижавшись к друг другу.
– Удачи вам, братцы!
– И вам, вашбродь! Помогай вам Бог!
Кареты тронулись. Скрипя и подскакивая на ухабах разбитой дороги, они, медленно набирая скорость, покатили в сторону большого тракта.
Ротный оглядел егерей:
– Ну что, ребята, а нам пора в обратный путь?! Идём во временный лагерь, через час мы должны уже быть в пути! Вперёд!
Глава 3. Заечары
Обратный путь от Топоницы в сторону Княжеваца был легче. Уже не давили, так как раньше на спину и плечи, опустевшие вещевые мешки. Да и жаркое весеннее солнце Сербии растопило сугробы в лесах, а кое-где оно даже успело, и просушить землю.
Спустившись на равнину, до Сврлига двигались только ночами. В том овраге, где в случае опасности должны были их ждать Живан с дозорными, никого не оказалось, и рота, перейдя мелкий в этих местах Тимок, устремилась на север. Опять пошла холмистая местность. Обойдя Княжевац с востока, егеря вошли в тот большой лес, где был хутор лесника.
– Ваше благородие, кто-то из людей рядом, я словно бы на своей шкуре чужой взгляд чую, – доложился капитану Лужин. – Да и следы тоже кое-какие есть, мягонько идут те люди, канешна, опытные, видать, лесовики, тут ничего я плохого про них не скажу, но так ведь и мы же не лаптем щи хлебаем!
– Дозорным своим накажи, чтобы внимательней оглядывались, в случае чего пусть из оружия не спешат бить, – распорядился командир роты. – Если это албанские наёмники, то схватки нам всё равно не избежать, но а вдруг нас гайдуки Стояновича ведут. Всё равно скоро нужная нам поляна будет, хочешь не хочешь, а им-то себя показывать придётся.
На лесной проплешине стоял, широко расставив ноги коренастый, немолодой уже дядька в драной короткой шубейке и в меховой каракулевой шапке на голове. Длинное старинное ружьё стояло у его ног и он, попыхивая кривой трубкой опираясь на него, с ухмылкой оглядывал окруживших его дозорных.
– Вот он, вашбродь, – показал на лесного человека Лужин. – Старшего, говорит, своего позови, того офицера, у которого шрам на щеке и его ещё Лексием кличут. Сам-то он оружие опустил своё, как будто бы и не сторожится вовсе, а за ним, чуть дальше, кустики вон шоволятся. Как видно, там ещё какие-то люди в них сидят.
– Рота! Занять круговую оборону, – скомандовал Егоров. – Если это вдруг засада, уходим на восток, там через тридцать вёрст уже крутые горы будут!
Алексей, выйдя из-за куста, остановился в десяти шагах от дядьки:
– Здраво, драга! Како си? Какво је здравље команданта Стојановића?[5]
– Здраво, господине официре! – вежливо кивнул гайдук. – Слава Господу Богу и свим светима. Добро сам. Уморан сам само од трчања кроз шуму од ваших војника, врло су спретни. Komandant u zdravstvu čeka vas sa svojim ljudima na salašu Slobodana.
Ну, собственно всё было понятно: у дядьки всё хорошо, только устал он бегать от русских солдат, которые кажутся ему уж очень шустрыми. Командант четы в здравии и ждёт всех на хуторе Слободана.
А вот и главные заветные слова, дядька пустил кольцо табачного дыма и, хитро улыбнувшись, проговорил:
– Зиван ме је замолио да кажем да су припремили храну за повратак. А толкан се може в Бухарест вратити[6].
ebooksa