Письма крови

31

Около полуночи я достиг искомой поляны. Она напоминала что угодно, но приют простых работяг – вдоль границы с лесом через каждые несколько шагов были воткнуты деревянные столбы примерно мне по грудь высотой. На столбы были насажены весьма грубо выполненные плоские светильники из глины или похожего материала, в которые было налито густое черное масло в качестве топлива, дававшего гораздо больше света и тепла, чем привычные для меня факелы. Я постоял пару минут на стыке света и тьмы, подождав, пока глаза привыкнут после беспросветной черноты ночного леса. Затем, я решительно переступил границу, обозначенную этими первобытными фонарями, прошел несколько шагов вглубь поляны и осмотрелся. Каждый из фонарей был богато украшен гирляндами из человеческих ушей, пальцев и скальпов. От хижин не осталось и следа. Видимо, их разобрали на доски, а остатки просто сожгли. Из досок же и прочего материала были собраны в большом количестве рамы, похожие на те, что используются для просушки шкур, снятых со свежеубитых животных. Только сушили на них человеческую кожу.

Всюду на земле валялись останки тел и внутренности.

Вонь стояла невыносимая.

Целый букет разномастных запахов. И все говорили об одном.

О смерти и разложении.

Недалеко от центра поляны находился колодец, судя по всему, служивший хранилищем для тех частей трупов, которые не годились на украшения. А прямо по центру этого скорбного капища, в окружении таких же светильников, какие стояли на краю поляны, высился огромный трон из дерева, обтянутый человеческой кожей и увешанный отрубленными головами и конечностями, будто рождественская елка гирляндами. Тот самый трон, который я видел во сне. Вокруг него все свободное место было заполнено знакомыми уже мне упырями, некоторые из которых были заняты разделыванием и перетаскиванием тел, некоторые копошились на земле, пожирая ошметки плоти, а некоторые просто стояли, всматриваясь в пустоту. Тропа, по которой я пришел, вывела меня ровно сзади трона, и мне пришлось потратить некоторое время, обходя его, однако, ни один из нежити не обратил на меня внимания. Как бы мне ни хотелось, я не позволил себе поддаться искушению легкой расправы над упырями – было очень похоже, что они просто ждут чьего-то приказа, чтобы наброситься на меня всей стаей. Наконец, я обошел трон и встал лицом к лицу с восседавшим на нем.

Признаюсь, рассмотрев подробнее нависавшее надо мной сооружение, я оценил его своеобразную красоту. Каким бы отвратительными и противоестественными ни являлись декорации, нельзя было сказать, что они навешаны бессмысленно или безвкусно. Во всем этом явно была определенная система, замысел или символизм, если угодно. Чуждый и непонятный мне символизм, но четко прослеживающийся в асимметричности «архитектуры» трона, его расположении на поляне и обустройстве поляны в целом. Размеры трона говорили, что предназначен он для существа гораздо большего по размерам, нежели человек, поэтому, я слегка удивился, увидев на не существо вполне даже человеческой комплекции. На троне полулежа, закинув одну ногу на подлокотник, сидела… Да, я бы назвал это женщиной. Причем, довольно красивой женщиной – существо было обнажено. Но птичьи лапы вместо стоп, длинные когтевидные пальцы и перьеобразная растительность на голове, в сочетании с птичьего же вида грязно-белым пушком над грудями, на животе и лобке (и, вероятно, на спине тоже), достаточно однозначно говорили о демоническом происхождении.

Хотя, даже в таком обличии существо привлекало меня как мужчину.

Я усмехнулся от этой мысли, тварь расхохоталась, видимо, поняв причину:

«Если хочешь, можем позабавиться перед тем, как ты умрешь!»

«Прости, шлюха, священник благословил мой меч, а не мой член…» – произнес я без тени иронии. Дьяволица криво ухмыльнулась. «Какая жалость. – вздохнула она, проводя пальцем по влагалищу и слегка приоткрывая его. – Я думаю, ты весьма хорош». С этими словами, царственная гарпия принялась ласкать себя, делая это с такой страстью и неистовством, будто ждала этой возможности не одно столетие. Тварь завершила свое дело довольно быстро, выгнувшись, будто в агонии, и исторгнув пронзительный и пугающий вопль, одновременно похожий на женский и на птичий. На своем пике, ее крик превратился в гортанный призыв: «Убейте его!». В ту же минуту со всех сторон ко мне двинулись десятки упырей. Неспособные противостоять моей силе и скорости по одиночке, они были практически непобедимы и смертоносны, сбившись в толпу. Несокрушимая стена плоти.

Однако в этом мире нет ничего абсолютно неуязвимого. То, что было не под силу сделать мне, легко могла бы уничтожить необузданная сила природы, найди я способ пробудить ее и прийти мне на помощь – беспощадную и прекрасную в своей первозданной мощи. И такой способ нашелся довольно быстро. Подождав, пока нежить подтянется ко мне достаточно близко, чтобы стоять вплотную друг к другу, но, в то же время, еще давать мне место для маневра, я разбежался, насколько позволял круг в три шага диаметром, и прыгнул навстречу протянутым когтистым лапам и разверстой пасти ближайшего упыря. Я без труда сбил с ног тварь, шедшую впереди, попутно размозжив ей череп кулаком. Тело же, отброшенное столкновением, пошатнуло равновесие следовавших за ним. Начало было положено! Яростно работая руками и ногами, я расчищал дорогу перед собой, попутно стараясь иметь свободное пространство и сзади. Двигался я отнюдь не бесцельно – один из фонарей, стоявших перед троном, стоял ко мне довольно близко и я заметил, что несколько демонов задели его, двигаясь в мою сторону.

Когда же меня и фонарь разделяло расстояние практически вытянутой руки, я схватил ближайшего ко мне упыря обеими руками, чуть приподнял его над землей и изо всех сил швырнул на фонарь. Столб устоял, однако наклонился достаточно для того, чтобы масло из плоской чашки светильника расплескалось, а вслед за ним на свободу вырвался и огонь. Спустя еще мгновение поляна превратилась в натуральное Пекло – промасленная плоть упырей занялась мгновенно, и через них пламя постепенно добралось до всех тварей. Под конец этой чудовищной мистерии, я в полной мере ощутил себя в центре ада. То, что все демоны чувствуют боль, думаю, является очередной загадкой природы, не поддающейся объяснению. Упыри не были исключением. Охваченные пламенем, они испытывали чудовищные страдания, однако, будучи не способны мыслить самостоятельно, продолжали идти на меня. Дошли, тем не менее, далеко не все – очень многие демоны сгорали дотла в считанные секунды. Об остальных позаботился мой клинок.

32

Я стоял в центре огненного ада, переполненного стонами страданий тех, кто умирал во второй раз. Каким-то чудом сам я был практически невредим, за исключением нескольких рваных ран и пары ожогов, но все это сошло быстрее, чем я успел обратить внимание. Не менее удивительным было и то, что пламя не распространялось за пределы поляны, будто удерживаемое какой-то незримой силой. Сжечь лес дотла совершенно не входило в мои планы, поэтому я искренне порадовался этому явлению, несмотря даже на то, что его происхождение могло таиться в дьявольских чарах, а не в Божьей воле. Тем более что мое дело еще не было завершено – истинные враги, зловещие и сильные, наблюдали за страшной гибелью своей армии со стороны и не спешили нападать. Мой старый знакомый – кентавр, представлявший, на самом деле, отвратительную помесь кабана, человека и оленя, отмеченную, вдобавок, еще и демоническим уродством, стоял возле трона своей королевы, опершись на копье. Перехта же, так он назвал эту коронованную дьяволицу, созерцала все происходящее с непередаваемым восторгом и интересом, будто это была не зловещая кровавая бойня, а красочное представление известного театра.

Когда же последний из упырей затих, а вместе с ним, и огонь стал успокаиваться понемногу, «кентавр» оживился. Он стал неспешно приближаться ко мне, двигаясь по дуге, но неумолимо сокращая дистанцию. «Что ж, ты полностью оправдал мои рассказы, вампир, – снова зазвучал в моей голове низкий спокойный голос демона. – Моя госпожа довольна зрелищем, что ты устроил. Не разочаруй нас и в последний раз – умри красиво!». Чудовище, наконец, вышло для наиболее подходящее расстояние для рывка, и сразу же бросилось в атаку, потрясая копьем. Я был готов к этому, однако, маневр мне предстоял крайне опасный. Не рассчитай я время, хотя бы, на долю секунды и тварь попросту втопчет меня в землю. Будь я трижды бессмертный, таких ран мне выдержит ни одно тело из плоти и крови. За те секунды, что эта мысль родилась и погасла в моей голове, демон приблизился к своей цели. Когда он навис надо мной, я сумел в полной мере оценить ту восхитительную животную мощь, которая мне противостояла. Этот противник определенно вызывал уважение.

Но, все же, это был враг. Враг, желавший моей смерти не меньше, чем я желал расправиться с ним. Острие копья просвистело возле моего лица, а тяжелые копыта едва не протоптались по моим ребрам – буквально в последний момент я отпрыгнул в сторону. Только тогда, когда демон уже не успел бы развернуться. Уповая скорее на милость Творца, нежели на крепость стали, я нанес несколько ударов своей шпагой, пока огромное порождение Тартара проносилось мимо. Один или два из них стали успешными – видимо, я задел сухожилие или что-то типа того, потому что демон на полном скаку рухнул наземь, перевернувшись через себя. Я понимал, что это далеко не конец, а просто у меня появилось несколько секунд форы, поэтому сразу же бросился к павшему «кентавру» со шпагой наперевес, свободной рукой вытаскивая из-за пояса один из пистолетов. Подойдя почти вплотную, я вскинул ствол и нажал на спусковой крючок. Доля секунды до выстрела показалась мне вечностью.

Если оружие даст осечку, у меня будет совсем мало шансов победить.

И еще меньше шансов уйти живым от гнева королевы этого шабаша.