Тринадцатый

И, Ваня погладил. Лишь стоило ему прикоснуться к ноге, как весь ряд так же исчез, как и грудь. От такого поворота дела отец заморгал. В полумраке подъезда от всей девицы осталась одна голова и живот. Не смотря на чёрный провал между ними, они сосуществовали вместе.

— Ну, что же ты меня не целуешь? — Липла она всё ближе к отцу. И все три рта тянулись за поцелуем.

Ваню начало поташнивать. Он постарался вырваться из объятий особы.

— Ты хочешь меня прямо здесь. Смотри, какой у меня животик. Моему животику позавидует лучшая королева красоты. Погладь его.

И, не дожидаясь действий со стороны Ивана, девица сама положила его руку на свой живот. Рука провалилась. Живот отпал, вместе с другими мягкими частями тела. Перед Ваней появился скелет, а на скелете прекрасная мордашка с тремя ртами.

— Нет!!! — Заорал Ваня, и начал яростно вырываться из объятий особы.

— Ты хочешь меня прямо здесь, да любимый? Давай я помогу снять тебе брюки.

— Нет!!! — С диким криком Иван вырвался из рук особы, и, не разбирая дороги, выскочил из подъезда.

Злобная особа быстро подняла с пола окурок, и метнула его в спину несостоявшегося любовника. Окурок приклеился к Ваниному пальто.

Дверь хлопнула. Конь и Ангел — Хранитель тут же очнулись, и ускакали вслед.

— Всё! — Спокойно подвела итог мать Лотты, приняв свой обычный вид. — Теперь у него надолго пропадёт охота бегать за чужими юбками. Ты доволен? — Обратилась она к Тринадцатому.

— Да, спасибо, вам. Но, — Тринадцатый сам был напуган действиями старушки-проказницы, и, поэтому беспокоился за чувства отца. Всё — таки он сейчас побежит домой, к Алёнушке. Что у него теперь в голове — никто точно не знает. — Он останется нормальным?

— Конечно. Сейчас его по дороге вывернет на изнанку, и всё покажется хмельным бредом. Но наука, как гулять «на сторону» у него отбита на всю жизнь. Понял? — Тринадцатый кивнул в ответ. — Тогда, отдай колокольчик. — Приказала старушка, и, получив его — исчезла.

Тринадцатый догнал отца у своего подъезда. Даже конь Ангела — Хранителя еле успевал за ним скакать. Редкие прохожие сторонились резво бежавшего мужчину. Мало ли по какой нужде можно так спешить. Добежав до знакомого дома, Иван заскочил в тёмный переулок, и вывернул из своего нутра «вкусный ужин».

Тринадцатый сразу же поднялся к Алёнушке. Мама не спала. Она ждала своего мужа, сидя на кухне. Её глаза припухли от слёз. Она вязала мужу новый свитер.

Ваня открыл дверь своими ключами. Снял ботинки. Когда снял шапку, то глянул на себя в зеркало. Его волосы стояли дыбом. Не снимая пальто, он прошёл в кухню.

Алёнушка подняла на него глаза, но ни сказала, ни слова.

Постояв несколько секунд, Ваня встал перед ней на колени, склонил голову. Посередине лопаток, в пальто торчал окурок.

— Прости, меня. Слышишь?

— И, ты меня тоже прости. Я тоже…