Элирм IV

— Да я шучу — улыбнулся шаман — Я их сам проверял, полчаса назад. Расслабься. Чего такой напряженный?

— Дай подумать. Я спустился в глубокую пещеру, где собирался рубить злобных монстров направо и налево. Поднять пару уровней, затем собрать кучу лута и вернуть украденные инвольтационные батареи. Все по канону. Однако вместо этого я целый час просидел в вонючей яме, где прямо передо мной рожала абсолютно голая уродливая гоблинша. И даже достижение получил: «Акушер первого ранга».

— Что ж, мои поздравления.

— Пошел ты — отмахнулся танк, чуть не поскользнувшись на луже масла — Я бы лучше ремонтом тут занимался, чем смотрел на чужие гениталии.

— Дело вовсе не в гениталиях. А в том, что ты извлек для себя ценный урок.

— Да? И какой?

— Такой, что зачастую лучше договориться, чем бездумно рубить врагов направо и налево. Так чище карма. Да и смерть — не самое справедливое наказание за воровство. Уж я-то знаю.

— Да это понятно. Просто мои ожидания вновь не совпали с действительностью.

— Так будет всегда. Это в играх на тебя бросаются все кому не лень, по поводу и без. А в реальном мире дела обстоят куда сложнее. И даже темные властелины ходят к зубному и делают узи простаты. В мирное время.

Герман глубоко зевнул.

— Пожалуй, с меня достаточно на сегодня твоей философии. Утомил.

— Зато «Мудрость» себе прокачал.

— Как и я, когда принимал роды. Аж на десять единиц.

— Серьезно?

— Угу.

— Ну вот. Значит, точно спускался не зря.

Тем временем я отступил назад, наслаждаясь результатом общих усилий.

За прошедшие десять часов «Облачный Стриж», словно механический феникс, возродился из пыли и ржавчины, а затем заново наполнился былой мощью, вобрав в себя всю силу стали и хрома. Казалось, будто бы его корпус излучал мистическую ауру боевой доблести и величия, как если бы перед нами предстал воплощенный герой древних легенд. Старый, израненный, преданный забвению. Но в то же время по-прежнему несокрушимый и чрезвычайно опасный.

Не знаю почему, но глядя на цеппелин, мне почему-то хотелось выпрямиться и встать ровно. Я чётко понимал одно — с этим парнем шутки плохи. Панибратство и фамильярность не прощаются.

— Вы тоже это чувствуете? — спросил Готэн.