Урядник подчиняется, осаживая коня.
Шатает и штормит… Понимаю это в ту же секунду, как только оказываюсь ногами на земле… Третья контузия, мать твою!.. Да сколько же можно!.. От первых двух оправиться не могу, в ушах шумит при смене погоды… Еще одна!.. Эй, там?!.
Подымаю только голову, погрозить кулаком наверх нету сил… Да и не нужно этого, наверное…
За соседней высокой сопкой видны вспышки, судя по звукам, от места боя мы верстах в двух… Неплохо ускакал, казачок!
Силы хоть и возвращаются понемногу, но все же крайне медленно… Поэтому, опираясь всем телом на лошадь, сквозь головокружение выслушиваю сбивчивый доклад донского урядника. В темноте хоть и невидимого, но вполне осязаемого и, как оказывается, моего спасителя.
Злополучный снаряд разорвался в самом центре колонны. Убив и покалечив несколько десятков человек, среди которых, судя по всему, была и часть штаба… Мищенко, по словам казака, не пострадал, под ним лишь убило лошадь. В возникшей суматохе тот, кликнув казаков, строго наказал везти раненых к обозам. Лично удостоверившись, что я дышу и вручив мое бессознательное тело младшему уряднику Илье Гончарову с грозным: «Отвечаешь головой за поручика, стервец!..» — генерал оседлал коня и рванул вперед, к передовым частям.
Дальнейшие события из путаного рассказа Ильи заставляют меня впасть в глухое уныние. Судя по всему, нас тут как раз ждали. Потому что, проскакав вдоль дороги с полверсты, туда, где должны были находиться обозы с ранеными, урядник практически в упор столкнулся с атакующей их японской пехотой. Внезапно выскочившей на колонну со стороны леса… В возникшей неразберихе тот и свернул в сторону, уходя от стрельбы… Унося меня подальше. Дальнейшее я уже смутно осознавал, приходя в себя. И вот мы здесь.
— …Засада то была, вашеродие! С боков полезли, и аки грязи их… Едва ушел… Ушли!.. — поправляется казак. — Обратно никакой возможности с вами, енерал сильно беречь велел… Отрезали нас от войска! А рубка такая шла вокруг, что… — Оправдываясь, он очень волнуется, начиная тараторить.
Дела… Подняв голову, прислушиваюсь к удаляющейся стрельбе. Попытаться догнать отряд? Дорога, по которой мы оказались здесь, одна — лежит промеж двух высоких, лесистых холмов, хорошо различимых даже в темноте. Засада то была или просто вылез японский гарнизон, не представляющий, с чем столкнется, — мне неведомо… В любом случае врага, судя по всему, немало… Хоть у страха и велики глаза, но крики «банзай» я слышал самолично. И враг, что немаловажно, где-то совсем поблизости. Гарнизон, стоящий в деревушке, и те, кто полез в штыковую из леса… А может, и еще кто есть.
Итак… Что мы имеем? Контуженного в третий раз поручика, то есть меня — раз… Едва держащегося на ногах, кстати…
Лошадь, на которую опираюсь, тяжело фыркая, устало переступает копытами, подсовывая ко мне свою морду. От этого легкого движения я едва не падаю, вцепляясь в сбрую. Влажное, горячее дыхание, отдающее сеном, приятно щекочет лицо, и от этого на душе становится немного легче.
Два — транспортное средство… Одно на двоих. Я с трудом подымаю руку, поглаживая шершавую морду.
И наконец три: русский отряд в наиглубочайшем тылу территории, занятой японцами. Отряд, который необходимо догнать во что бы то ни стало. Потому что… Патамушто вариантов больше нет никаких! Пробиваться вдвоем обратно сквозь банды хунхузов, убегающих при виде десятитысячного отряда… но от счастья однозначно охреневших бы при встрече с двумя русскими, — нет никакой возможности. Японский плен — в лучшем случае!..
Я настолько погружен в свои мысли, что не замечаю, как Илья уже некоторое время беспокойно трогает мое плечо:
— …шегродие, слышите?
Что? Шум в моих ушах едва ли тише отдаленной стрельбы.
— Что такое?
— Скачут… На нас!.. Голоса, вашбродие!..
Ну, вот и все… И стоило меня сюда возвращать? В плен? Японский? Наслышан… Хрен вам!..
Рука уже шарит по кобуре в поисках застежки. Сколько у меня патронов? Семь в барабане, штук двадцать в подсумке… Адреналин мгновенно впрыскивается в кровь, делая свое дело: двигаться становится легче, мысли проясняются, выстраиваясь в цепочку.
ebooksa