– И что из того? Ты серьезно, Поликарпыч, думаешь, что он дошел? Трус ведь политрук наш, и я уверен, что он вернулся с полпути.
– А если не вернулся? Ты, Сергей, как хочешь, а я схожу, проверю. Тут недалеко.
Старшина решительно направился в сторону центральной аллеи.
– Погоди, я с тобой, – выбросив окурок, Гаврилкин пошел следом. – Ведь это я его подбил на эту авантюру.
– Да-а… Ну и дела… – растерянно протянул он, разглядывая лежащий навзничь рядом с глубоко вбитым в землю колом слегка припорошенный снегом труп. – Ты, Поликарпыч, вот чего… Быстренько дуй назад и пришли солдат, пока они не успели уехать. И пусть захватят плащ-палатку.
– Выходит, он, политрук наш, к этому делу отнесся на полном серъезе. Шутки не понял, – вслух рассуждал Гаврилкин, снимая головной убор.
– А я-то, козел, ему еще подсеял эти дурацкие папироски с маковой соломкой. После этого, видать, у него ум за разум и зашел окончательно. Кстати, а где они?
Засунув руку в карман шинели покойника, он достал измятую, наполовину пустую пачку и, скомкав, закинул ее далеко за ограду.
– Так будет лучше. А то особисты, которые будут расследовать этот случай, начнут задавать ненужные вопросы. Я выкручусь, а вот Амирханову за такие вещи точно оторвут голову. Как же тебя, политрук, угораздило здесь окочуриться? Покойничков испугался? А почему назад не вернулся? Неужели это Божья кара?! – Гаврилкин невольно вздрогнул, вспоминая вчерашний разговор. – Так что, выходит, Бог все же есть, раз он тебя так сурово наказал?
– Разрешите, товарищ старший лейтенант?
Раздавшийся за спиной голос заставил его резко обернуться.
– Да, конечно. – Погруженный в свои мысли, он не заметил подбежавших солдат и, стыдясь этого, поспешно отступил в сторону.
– Давайте, братцы! – скомандовал не успевший отдышаться от быстрого бега сержант, переворачивая труп на спину. – Вот те раз! И как это он умудрился?
Гаврилкин перевел взгляд с растерянно склонившихся над покойником солдат на полу шинели, намертво пригвожденную к могильному холмику глубоко забитым колом.
Мария Артемьева
Маршрут выходного дня
Ни одного автобуса за сорок минут… Отлично! Провалились они все в одночасье в какую-то чертову дыру.
Засовываю руки поглубже в карманы плаща, втягиваю голову под защиту воротника, прячу холодный нос в шелковый шарфик легкомысленной расцветки, дышу на ладони, приплясываю, стараясь согреться… Ничего не помогает.
Повисший над трассой густой туман сочится дождем. От сырости не спасают ни плащ, ни зонт: меня как будто завернули в мокрую вату. Холодно. Торчать на остановке в такую погоду, да еще в полном одиночестве – какой-то тоскливый апокалипсис. Целые стада ледяных мурашек бегают по спине.
Черт с ним, с автобусом!