Хэллоуин ,

22
18
20
22
24
26
28
30

Если б не этот запах… Кислый ком тошноты подкатил к горлу. Запретив себе думать, я сильнее зажмурила глаза и уткнулась носом в шелковый шарфик, вдыхая аромат своих духов. Странно – раньше я не замечала, какой у них сладковатый, приторный привкус…

Взмахнув руками, она взлетела вверх, будто скомканная упаковка фастфуда, которые вышвыривают в окна грузовиков дальнобойщики. Что-то красное – нет, белое – порхнуло перед глазами: маленькое, легкое, вроде мотыльков, когда их несет ветер. Слева сочно хрустнуло, и на лобовом стекле распустила тысячи лепестков мохнатая красная – нет, желтая – хризантема.

Шла Саша по шоссе…

Автобус подпрыгнул на выбоине: я дернулась и открыла глаза. Или мне показалось, что я их открыла.

Возможно, я все-таки сплю. Ведь не может такого быть, чтобы в автобусе сидели… покойники? Мужчины, женщины, дети, перемазанные жирной могильной землей.

А этот лысый, который, наклонившись, смотрит прямо мне в лицо, – у него же вместо носа мясистая дырка. И в ней копошатся, извиваясь, толстые белые личинки. Они дергаются, и одна-две сейчас свалятся прямо на меня…

Взвизгнув, я отшатываюсь в сторону. И… влетаю лбом в стекло. Нет, я все-таки заснула.

Мотор надрывно гудит, автобус несется в кромешной тьме, словно проваливаясь все ниже в бездну, но в салоне горит тускловатый свет, тепло и уютно. Пассажиры сидят, тихо переговариваясь между собой, как старые друзья.

Если б не запах…

Чтобы не думать о запахе, я прислушиваюсь к разговорам людей в салоне. Но они до ужаса обывательские, скучные. Ничего интересного.

– Рано. Потерпи. Надо дождаться остановки, – бубнит какой-то парень.

– Слушайте, но ведь отпуск! Что, даже в отпуске нельзя как-то… по-человечески? Мы же заплатили, – жалуется девушка.

Шла Саша по шоссе…

«Мотыльки» шлепнулись на дорогу, завизжали тормоза. Огромная фура чуть не завалилась набок, объезжая их. А они еще дергались, будто рассчитывали взлететь снова, вырвавшись из влажных ладоней дождя. Но это невозможно: вода слишком тяжела для легких крыльев. Рядом с ярким пятном на сером асфальте стоит женщина в красной – нет, оранжевой – куртке и смотрит на меня. Сквозь меня. Шла Саша по шоссе…

– Лапуля! Здесь не пять звезд, как в Хургаде! Здесь у нас вживую. Натуралочка, – вмешался прокуренный мужской голос. – Видишь ли, каждый год, тридцать первого октября, мы с друзьями…

Он не договорил, но люди вокруг и без того поняли шутку. И засмеялись. Сразу много голосов. Может быть, смеялись все, кто ехал в автобусе. Это было странно.

Я открыла глаза: в жидком свете лампочек под потолком лица пассажиров – изжелта-серые. Как у трупов, не больше двух суток пробывших в земле. Когда еще не осела земля над могильным холмиком…

– Спите, спите, девушка! – заметив, что я подняла голову, сказал лысый дядька в черном плаще. – Время еще есть.

– А когда будет метро? – спросила я, подавляя нервный зевок. Слишком душно. Хочется на свежий воздух.

– Метро? Никогда. Да вы спите, спите. Не волнуйтесь. Это ведь маршрут выходного дня! – ласково говорит лысый, махая рукой.