Хэллоуин ,

Интересно, а может, и ходить никуда не надо? Может, у него дома есть вырезки?

Дома…

Григорий Степанович замедлил шаг, а затем остановился.

Господи!

Где его дом?

Он обернулся вокруг себя.

Куда идти? Вперед? А может, надо назад?

Голова закружилась, и старик, не удержавшись на ногах, осел на землю. Привалился спиной к стволу какого-то дерева, задышал глубоко и часто.

Не может быть!

Сейчас, сейчас он обязательно вспомнит, где живет. Конечно, вспомнит, а как же иначе. Ведь он там уже… сколько же лет он там уже?..

Григорий Степанович тихо заплакал, беспомощно оглядываясь по сторонам. По ветвям пронесся порыв ветра, и они отозвались на плач старика злорадным шорохом.

Мысли путались, сталкивались одна с другой. Старик сполз на землю и уставился в небо. Кроны в зеленом пушке недавно лопнувших почек плавно закружились перед глазами.

Он попытался сосредоточиться, но из этого мало что вышло. Из теплого омута, в который все глубже погружалось сознание, вынырнули звуки детского смеха и плеск воды. «Гришка! Гриня! Айда за нами!» – прозвенели мальчишеские голоса.

Гриша? Это он – Гриша?

Кто он?..

* * *

Григорий Степанович, затаившись, наблюдал, как его тело двигается само по себе. Вот, дернувшись, руки легли ладонями на землю и попытались приподнять корпус над землей. Потерпев неудачу, неведомый кукловод согнул руки в локтях и попытался снова. На этот раз удалось. Приняв позу полулежа, тело дернулось и оперлось плечами на ствол дерева.

Короткая передышка – и Григорий Степанович увидел, как он пытается встать. Удалось не сразу. Наконец тело выпрямилось и, оторвавшись от дерева, сделало первый шаг. Опорная нога подломилась в колене, и все пришлось начинать сначала.

Все это время сам Григорий Степанович вел себя очень тихо.

Он помнил, как оказался в парке. Помнил, как над ним смеялась регистраторша. Помнил почти все, что с ним случилось за последние дни, кроме понедельника и первой половины вторника. Эту дыру затягивал уже знакомый ему серый туман.

Но память не помогала понять, почему сейчас он не хозяин своего тела. Едва очнувшись и осознав это, Григорий Степанович поддался на миг панике – и чуть не наломал дров. Слава богу, сработала партизанская выучка: если ты чего-то не понимаешь, сиди тихо и смотри, пока не поймешь. Глядишь, жив останешься.