И Григорий Степанович замер. Прислушался.
Вскоре он услышал тихий голос. Кем бы ни был его хозяин, на ветерана он не обращал никакого внимания. Ему было не до того: непослушное тело требовало всех сил без остатка.
Послушав еще немного – тело тем временем, пьяно пошатываясь и время от времени подергиваясь, словно кукла на веревочках, зашагало к выходу из парка, – Григорий Степанович едва смог удержаться от того, чтоб не выматериться в сорок петель.
Вот, значит, как.
Тварь была довольна. План сработал как надо. Осталось только занять тело.
Она не торопилась. Скользя вокруг Григория Степановича незримой тенью, тварь наслаждалась беспомощным видом жертвы, распростертой на земле.
Победа далась даже легче и приятней, чем предполагалось. И уж точно новый способ был надежнее тех, которыми пользовались сородичи твари. Это стало ясно еще до вселения.
Оно должно было стать для нее первым. В отличие от сверстников, тварь не спешила. Долгое время она просто следила за тем, как это делают другие. Подмечала ошибки, размышляла над тем, как их избежать.
Ее сородичи, выбрав подходящую жертву, вселялись сразу и боролись с хозяевами тел уже внутри. Бывало, что люди быстро сдавались, и тогда все заканчивалось хорошо. Твари пользовались телами, пока те не отказывали.
Но случалось и по-иному. Порой родственники жертв звали священников, чтобы те изгнали тварей. Тем, кто верил по-настоящему, это время от времени удавалось. А бывало и так, что сами жертвы сражались до конца. За все эти тысячелетия победить смогли единицы. Однако сама борьба привлекала к себе столько внимания, что жертвы зачастую отправлялись на костер или – позже – в сумасшедшие дома. Последнее для тварей было даже хуже сжигания, так как, вселившись, они могли покинуть тело жертвы только после ее смерти. Муки гибели в огне, разделенные с жертвой, ничего не стоили по сравнению с годами заключения в больнице.
Тварь не хотела для себя такой участи. Терять так много времени зря? Пусть рискуют другие, если им нравится.
Однажды она поняла: надо съесть человека заранее. Надо отнять у него то, что дает ему силы жить, – память.
Сначала тварь примеривалась, пробовала силы на разных людях. А когда убедилась, что новый способ работает, выбрала подходящую жертву.
Она не стала зариться на молодых особей. Успеется, потом придет и их черед. А пока стоило удовольствоваться теми, кто слабее. К тому же никто не удивится, если у какого-нибудь старика станет пропадать память.
И вот жертва распростерлась перед ней: пустая, готовая принять в себя новую хозяйку.
Тварь и не представляла, что это за наслаждение: есть память кусок за куском. Еще недавно она думала, что будет глотать воспоминания медленно, давая им раствориться в ней без остатка, – как знать, вдруг иначе они вернутся к жертве после вселения? Но, едва начав, тварь так вошла во вкус, что уже не смогла остановиться, и пиршество закончилось куда быстрее, чем должно было бы.
Это, конечно, было ошибкой, и, вселившись, тварь поначалу ждала от хозяина сопротивления. Но тот молчал, и она вскоре забыла о нем, увлекшись новой игрушкой.
Григорий Степанович давно уже верил в Бога, но чтоб вот так наглядно убедиться!..
Одержимый…
Он – одержимый.
ebooksa