Дело №346

– Что дальше?

– Я поднялась наверх и никого там не нашла. Потом спустилась вниз, закрыла входную дверь и ушла.

– Вообще-то, – она снова чуть понизила голос, – я должна в конце рабочего дня вымыть пол. Но так как в тот день не было ни одного посетителя, я не стала этого делать.

– Вы заглянули во все кабинеты?

– Только в кабинет Егора Ивановича. Но там никого не было. Двери остальных кабинетов были открыты и, когда я проходила мимо, то видела, что они пустые.

– У кого еще есть ключи?

– У Кристины, у Дмитрия Николаевича, конечно, у меня и у охраны.

– У остальных сотрудников нет?

– Нет.

– Как же так, он с кем-то ссорился, а наверху никого не оказалось? Как такое возможно?

– Я не знаю. – она виновато пожала плечами.

– Значит, здесь кто-то был. Просто вы не увидели.

– Наверное. Я не осматривала каждый кабинет. Кроме того, здесь много помещений, в которых можно спрятаться: кабинет Дмитрия Николаевича, комната отдыха, душевая. Туда я, конечно, не заглядывала. Я не придала этому значения. Подумала об этом, когда мне сказали, что Егор Иванович погиб. Тогда я решила, что мне просто показалось.

– Точно. Показалось. – пробормотал Вадик, не глядя на нее. Она услышала, плотнее сжала губы.

Она обратила глаза на Мешкова, стараясь не смотреть в сторону Юрченко. Этот сопляк, очевидно, тоже считает ее пустым местом.

– Попытайтесь все-таки вспомнить, о чем он говорил? Может быть, обрывки фраз, какое-нибудь слово?

– Нет. – она снова улыбнулась. – Если бы я могла, то непременно сказала бы. Мне его очень жаль.

Он был хорошим. Только очень несчастным. Об этом я и хотела заявить. Они все его терпеть не могли и унижали при каждой возможности. Я слышала, как они шушукались в среду вечером про поездку на дачу, не хотели, чтобы он знал. И всегда поступали с ним так. А ведь он не делал ничего плохого. Он только указывал им на их недостатки, и был прав. А они пользовались любым его промахом, бегали жаловаться на него Дмитрию Николаевичу, добивались его увольнения. Даже когда этот хлыщ Федотов ударил его, Дмитрий Николаевич не вступился, не уволил Федотова, а просто развел их по разным углам.

Друг детства называется! Я была в не себя, просто негодовала. Но что я могла сделать? – она бессильно развела руками. – Я здесь никто, обычная уборщица, мне даже не разрешают подниматься на второй этаж, только когда в клинике никого нет, и надо вымыть полы. Но я и со своего места многое видела. – она сурово поджала губы и бросила на Вадика осуждающий взгляд.

– Кто это – Федотов?