Мозгов у нее оказалось не больше, чем у бабочек, на которые так походили ее мохнатые ресницы.
На вопросы она отвечала неохотно, все время закатывала глаза к потолку, не выпуская из рук телефон, который звонил через каждую минуту. Она с сожалением сбрасывала звонки и раздраженно цокала губами.
Во сколько Тучков пришел на работу, она не помнила. Она говорила по телефону и не посмотрела на часы. Он заявился после обеда. На вопрос, какое у него было настроение, изумленно уставилась на Мешкова.
– Откуда я знаю? Обычное настроение, как всегда.
– В клинике вы были целый день?
Ну, не целый день, конечно! Она уходила пообедать с подругой. Немного задержалась. А что? Шеф иногда разрешает задерживаться. Тем более, что посетителей не было. Потом вернулась, досидела до закрытия, как просил шеф. Потом за ней заехал ее парень. В клинику он не поднимался, а ждал ее внизу. Ну, да! Да!
Она ушла немного раньше четырех. А что такого?
– Вы о чем-нибудь говорили?
– С кем? – бабочки затрепетали и замерли. Голубые глаза уставились на Вадика.
– С Тучковым?
– Еще чего!
– За все время не сказали друг другу ни слова? Не может быть.
– Очень даже может.
– Чем он занимался у себя в кабинете?
– Без понятия. Спал, наверное. Что он еще мог делать?
Известие о смерти человека, который работал с ней бок о бок, ее не огорчило. Она его терпеть не могла.
– Почему?
– Он был противный.
Сбросив очередной звонок, Кристина взмахнула бабочками и пояснила причину своей неприязни. Во первых, здесь его все терпеть не могли. Он всегда подслушивал чужие разговоры, сплетничал, говорил всем гадости. А во-вторых, он часто делал ей замечания по поводу ее внешего вида, говорил, что так одеваются только проститутки. А сам, между прочим, попытался однажды залесть ей под юбку.
– И что вы сделали?