— Сжечь их надо, не дело тела оставлять валяться, — предложила Рут. — Мы можем, быстро.
Марьиванна подумала.
— Сперва барон пусть посмотрит, а потом и жгите.
— Мгм. Пошли тогда, пока светло.
Они снова пошагали по лесу, и Мира не громко, но и не тихо спросила:
— А ты что, ночью хуже видишь?
Рут пожала плечами.
— Я-то — нет. А мужики — не знаю. Хуже, скорее всего.
Марина тихонько вздохнула. Опять она — слабое звено. Ну, бли-и-ин…
Мужикам повезло меньше. Да, тщательно прошерстив выбранный сектор, они обнаружили кой-какие следы пребывания банд, но большая часть их была уже изрядно давнишняя.
Известие о найденных телах взбодрило лагерь чрезвычайно. Орки радостно толковали на двух языках, в азарте всё больше сбиваясь на родное наречие. В глухо грохочущих звуках Марине всё чаще слышалось восторженное «Вааагх!» Парни перебирали и тщательно проверяли оружие, сбрую носорогов, подновляли специальной краской какие-то знаки на мохнатых шкурах и даже, кажется, местами на себе.
Гномы на новость прореагировали своеобразно — в очередной сеанс портальной связи вызвали из Города-под-горой ещё одну бригаду и как будто включили повышенную скорость, хотя, казалось, быстрее уже невозможно. Крепостица начала расти как на дрожжах.
После ужина муж порадовал Марину словами:
— Дорогая, с завтрашнего дня возобновляем тренировки. Лучники на тебе! А сегодня — проверка боевой готовности по стрельбе.
Вот так. С другой стороны — ты ж хотела быть полезной? Будь!
Марина взбодрилась и пошла готовить мишени.
Почти уже ночью у неё с мужем вышел филологический спор.
— Сокол, мне не нравится слово «орчихи».
Он покосился на макушку, пристроившуюся у него на плече, и согласился:
— Грубо звучит, да.