Фокусы реальности

— Трудно будет, — вздохнул Рухид.

— Зато шкура целая, — тяжело уронил Надим, и его слова́, как это часто бывало, положили конец разговору — словно затянули узел на полном мешке.

Глядя на них, другие бригады тоже собирались кучками, о чём-то толковали. Результаты были разные: кто начинал шевелиться быстрее, кто — наоборот, устраивал себе большие перекуры.

16. ПОКА ОСЕНЬ СПОРИТ С ЗИМОЙ

БУДЕТ ТЯЖЕЛО…

С непривычки спину ломило. Хорошо хоть рукавицы рабочие выдали, но кожа на пальцах всё равно саднила, словно из рук с силой рванули верёвку.

Через час они закончили свой «надел», но Кавуз не дал бригаде сразу развалиться, расслабиться — настоял, что сперва нужно всё прибрать, сложить на место инструменты, а то потом совсем в лом будет, и только потом, пока бригада пыталась примоститься на каменистой площадке, подошёл к одному из зелёных охранников.

— Добрый день, уважаемый, — орк смотрел с любопытством. — Мы свою часть закончили. Сидим, да?

— А чего тут сидеть? — орк пошевелил бровями. — Отправьте засланца за бригадиром, пусть примет. Да пойдёте на отдых.

— Сам схожу тогда? — на всякий случай уточнил Кавуз. Пацанов отправлять не хотел: накосячат ещё. А старших гонять… Лучше уж сам.

— Ну, сходи, — согласился орк.

Проверять пришёл квадратный немногословный мужик по кличке Гиря. Чем-то он напоминал Надима — может, тем что больше молчал? Гиря оценил сделанное, сказал:

— Нормально, — пожевал губами, выдал пару скупых замечаний, после чего махнул рукой: — Вали́те. Можете сразу обедать.

Они поднялись, ощущая тяжесть в разом затёкших суставах, начали спускаться к посёлку, разминувшись с ещё одним бригадиром, узкоглазым как киргиз, и уже в спину услышали:

— Рожи хоть умойте перед столовой.

Кавуз посмотрел на пыльные лица и робы. Да уж. Одежду хоть выхлопать, что ли…

По времени больше было похоже не на обед, а на ужин. Часа четыре, больше даже. Пока умылись, переоделись — почти пять.

В столовой они оказались в компании ещё трёх бригад. Накормили их вкусно, сытно. Сидели у самого окна раздачи, и было слышно, как в кухне разговаривают два голоса, мужской и женский.

— Миш, а остальные что — обедать не будут?

— Почему, будут. Шевелятся еле-еле, к ужину подтянутся.