Журналюга

После чего со спокойной уже душой (программа-минимум выполнена) приступил к делу.

Глава 29

Приехал на совместное предприятие, пообщался (по-английски) с парой ведущих финских специалистов, сделал нужные записи. На все это у него ушло лишь один день, в запасе было еще полтора — как раз хватит на осмотр местных достопримечательностей.

Финны, кстати, оказались ребятами совсем не жадными и подарили ему неплохой продуктовый набор (сухая колбаса, плавленые сырки, сливочное масло в крошечных коробочках, мясные консервы). Они прекрасно знали, что у советских командировочных всегда большая проблема с валютой, вот и помогали по мере сил. Причем, что называется, от чистой души, без всякого расчета и выгоды (отношения между странами тогда были очень хорошие, теплые). Благодаря этой дружеской помощи Паша смог не тратить драгоценные марки на еду, а использовать их более выгодно.

Что он и сделал: по совету одного из новых знакомых решил посетить настоящую финскую баню (она как раз находилась недалеко от того места, где он остановился). Заплатил за вход целых пять марок, но нисколько об этом не пожалел. И парная оказалась отличной (сухой пар нагревался до ста — ста двадцати градусов), и маленький бассейнчик с холодной водой имелся, и, главное, вдоволь налюбовался на голых финок (а там было на что посмотреть!).

По местным правилам, в парную все входили абсолютно голыми — что мужчины, что женщины. Сидели на лавках по соседству (правда, финки — за небольшой, чисто символической перегородочкой), и вместе парились, истекали горячим потом. Потом тут же, в парной, надевали купальники или же плавки — и бегом в бассейн, чтобы остудиться.

Для Паши такое зрелище было внове: в русской бане, как известно, представители разных полов парятся и моются по отдельности, поэтому его тело реагировало на пышнотелых, грудастых, мясистых финок весьма предсказуемо, и ему приходилось часто покидать парную, чтобы немного охладиться и прийти в норму. А потом — снова к горячим финкам… Да, только ради этого стоило поехать в Хельсинки! Где еще такое увидишь? Порноиндустрия в Советском Союзе еще только делала первые, робкие шаги.

Но сам город Паше совершенно не понравился: серый, скучный, очень однообразный, расчерченный буквально по линеечке. И, естественно, чрезвычайно похожий на Ленинград (точнее, на С.-Петербург — строили-то их, как известно, по единому плану и образцу). И жители его тоже показались Паше скучными людьми — какими-то вялыми, замороженными (хотя климат в Хельсинки был значительно мягче, чем в той же самой Москве).

На сэкономленные деньги он накупил напоследок женской косметики — всегда найдется, кому подарить! Да хотя бы милым девушкам из редакции — в качестве небольших, но приятных сувениров. А знакомым парням взял по банке настоящего немецкого пива (тогда в СССР с этим было очень плохо — во всю шла антиалкогольная кампания, провозглашенная меченым генсеком).

С этой финской баней оказалась связана еще одна история. Вскоре после возвращения Паши из командировки его вызвал к себе сам главный редактор. Посадил напротив себя и с улыбкой дал почитать только что полученное письмо. Это была, по сути, анонимка (хотя подпись имелась), а точнее — гнусный донос. Некто «Игорь Иванов» сообщал, что сотрудник газеты Павел Матвеев во время посещения Хельсинки вел себе аморально, не соблюдал строгих правил и норм, положенных советскому человеку. В частности, он посетил бани, в которых мужчины и женщины парились вместе… Короче, стыд и позор, надо гнать такого недостойного журналиста из редакции!

Если бы это письма было написано пару-тройку лет назад, то у Паши наверняка были бы весьма большие неприятности. По крайней мере, от заманчивых загранкомандировок его бы точно отстранили, и он бы стал невыездным как минимум лет на пять (газета, где он трудился, была очень важная, партийная, солидная, и за репутацией сотрудников там строго следили). Но, поскольку уже повеяли новые ветра, режим стал более мягким, то все обошлось. Главный редактор газеты был человеком опытным, умным и прекрасно понимал «ценность» такого вот доноса, а потому просто положил его под сукно. Паша считался в газете хорошим журналистом, его даже прочили в редакторы отдела, и терять такого перспективного сотрудника никто не хотел.

По поводу авторства анонимки у Паши сомнений никаких не было — ее написал переводчик, с которым он столкнулся на совместном советско-финском предприятии. Верткий, чернявый, сильно кучерявый и картавый Миша Дунин Паше сразу же не понравился — какой-то слишком скользкий, мутный, неприятный. Услуги Миши, к счастью, ему не понадобились (Паша хорошо говорил по-английски), однако переводчик все время вертелся рядом, слушал, о чем он говорит с финнами. И, вероятно, всё записывал, чтобы потом сообщить «кому надо и куда надо».

Знал этот Миша, скорее всего, и о том, что Паша собирается посетить финскую баню — подслушал его разговор с местными специалистами. А потом из мелочной мести (за то, что не оказали ему должного почтения и уважения) или же просто со злобы накатал этот самый гнусный донос… Вероятно, и его кураторы из определенных структур получили аналогичный «сигнал». Но никаких последствий для Паши не последовало — «там, где надо» тоже, надо полагать, сочли этот эпизод не заслуживающим серьезного внимания.

Надвигались новые, беспокойные времена, перед органами уже стояли совсем другие задачи, и им было совсем не до какой-то там «аморалки» рядового журналиста. Ну, посмотрел молодой советский парень на голых финок, что тут такого? Главное, он никуда не сбежал, не эмигрировал, вернулся, как полагается, домой.

А убежать, заметим, у Паши была возможность. Новые финские знакомые, сопровождавшие советского гостя во время прогулки по Хельсинки, привели его в морской порт и показали на большой корабль, стоявший у причала: это шведский паром, и он вечером идет в Стокгольм. У трапа стоял на вахте матрос, но с ним, как понял Паша, его знакомые вполне могли договориться. В общем, ему дали четко понять: если ты хочешь «выбрать свободу», мы тебе поможем. У Финляндии с Советским Союзом имелся договор о выдаче перебежчиков, поэтому оставаться в стране смысла не имело, но вот у Швеции — нет, и там легко предоставляли беглым советским гражданам политическое убежище…

Но Паша не хотел никакого убежища — ему было достаточно хорошо и на родине. Становиться эмигрантом, все жизнь потом есть чужой хлеб и ютиться по чужим углам… Нет, это было не для него. В Советском Союзе наступало очень интересное время, и умный человек (тем более — имеющий хорошие связи) мог добиться очень и очень много. Что Паша и собирался сделать.

Вот такие воспоминания неожиданно нахлынули на Пашу после посещения бани в доме отдыха. В целом же, как уже было сказано, в Красново ему очень понравился, и в Москву он вернулся полный сил, энергии и здоровья.

* * *

Снова потянулись серые учебные будни. Неделя шла за неделей: шесть дней — занятия в университете, один (воскресенье) — работа в «Спутнике». Время от времени по вечерам он встречался с Майей (если она была свободной), а иногда просто сидел дома, занимался или же отдыхал. Но часто — читал художественные произведения. К зарубежной литературе (Средние века) теперь прибавилась еще и отечественная, но ни та, ни другая не были для Паши интересны: в основном — скучны: длинные, сложные, занудные тексты, причем написанные так, что не сразу и поймешь, что хотел сказать автор.

Он очень страдал из-за отсутствия компьютера и соцсетей: по телефону особо не поболтаешь — один аппарат на всю семью, к тому же у предков, и особенно у матери, — всегда ушки на макушке, слушают внимательно… И нужный для учебы материал, когда крайне необходим, сразу не найдешь. Как хорошо было (будет) при Инете: если требуется какая-то информация (скажем, для статьи), делаешь соответствующий запрос в любой поисковой системе и сразу же получаешь ответы — целый список на выбор. Несколько минут — и весь справочный материал у тебя уже готов. Перерабатываешь его для статьи, переписываешь, излагая те же мысли своими словами — и вуаля! Пятнадцать — двадцать минут — и вот тебе отличная статья.

Теперь же приходилось (как и во времена его прошлой студенческой жизни) подолгу стоять в библиотеке. Очередь обычно занимала десять — пятнадцать минут, но до того еще требовалось основательно порыться в библиотечном каталоге, выписать на бумажку цифровой код необходимой тебе книги, а потом еще — как минимум полчаса ждать, когда ее доставят из хранилища и тебе выдадут. Причем вполне могло оказаться, что все экземпляры уже находятся на руках, и ты оставался ни с чем. Пустая трата времени и сил!