Позывной "Хоттабыч" 2

– Все так, – степенно подтвердил Великий Шаман. – Но, видимо вы меня невнимательно слушали, либо я так и не смог донести до вас свою мысль. Мои потусторонние слуги действительно подчистили остатки Жизненной Энергии, питающее это дряхлое тело. Все дело в том, что оно изначально оказалось почему-то завязано на первый контур – практически истощенный в ноль. Но в этом потрясающем Создании существует еще и третий контур – поистине чудовищной мощи! И с неимоверным запасом Живительной Энергии! Я даже затрудняюсь назвать хотя бы примерное её количество… Ничего подобного я никогда не встречал в своей практике. Разве что в сказаниях и легендах о Чаян-чири – Небесной обители девяти Творцов. Вот, может быть, эти легендарные Творцы и обладали подобным запасом Праны. Но, к моему глубокому сожалению, это всего лишь, досужие домыслы. Доказательств нет.

«А ты, батенька, – вновь подумалось оснабу, – агностик[68], несмотря на «почетное» звание Великого Шамана. Похоже, что религиозные догматы для хама Атойгаха – находятся отнюдь не на первом месте».

– Так вот, этот третий Энергетический контур существовал, как бы, сам по себе! Он практически не вступал во взаимодействие с дряхлым организмом, и поэтому не мог оказывать на него эффективное воздействие! Первый контур мешал! – пояснил он своим внимательным слушателям. – С помощью вот этого «инструмента», – хам Атойгах прикоснулся пальцами к кинжалу, на лезвие которого засыхала кровь Хоттабыча, – «прототипа» известного всем Пранотранфузера, созданного еще моим пра-пра-прадедом – Первым Великим Черным Шаманом Хоргызом, но с более широкими функциями, я и уничтожил ни к чему не годный первый контур. Теперь бренная оболочка вашего престарелого друга будет напрямую питаться от третьего контура, оставшегося единственным. Таким образом я сбалансировал тонкие Энергетические потоки вашего друга и теперь он точно не умрет в ближайшее время.

– Спасибо, хам Атойгах! – вновь поблагодарил Шамана оснаб.

– Оставьте, ваше сиятельство, – отмахнулся от благодарностей Петрова, как от несущественной мелочи Пожиратель Душ. – Я сделал это не из каких-то там «возвышенных чувств», а из-за конкретного и напрочь меркантильного интереса.

– И какого же? – поинтересовался Петров.

– В связи с Мировой войной, существенно снизилось количество спецконтингента Осененных, доставляемых в Абакан…

– Оно и понятно, – хмыкнул оснаб, – руководство страны хоть как-то пытается использовать преступников-Сенек на передовой. Силовые штрафбаты…

– Вот, а меня – Духи не кормлены! – словно рачительный крестьянин, "пожаловался" оснабу Шаман. – Нет, запас на черный день, конечно, имеется, но… – Хам Атойгах сделал многозначительную паузу, – он тоже когда-нибудь подойдет к концу.

– Я понял, – вздохнул Петров, – ты решил закрутить Хоттабычу такую непосильную «норму выработки», чтобы он света белого не взвидел.

– Ну, зачем же так? – Я не какой-нибудь там монстр! У этого старика дармовой Праны теперь – как у дурака махорки! И к тому же, не забывайте, ведь я его натуральным образом спас! Пусть и он тоже… немного отработает в качестве благодарности.

Глава 24

Сознание уже привычно вернулось толчком: вот только что меня «не было», а вот уже нарисовался – хрен сотрешь. Что-то в последнее время меня частенько «вырубают», да так, что с миром прощаюсь, как в последний раз…

– Твою же… – хрипло выругался я, прикоснувшись пальцами к месту удара кинжалом.

Где, к моему огромному изумлению, кроме небольшой окровавленной дырочки в пинжаке и рубашке, никаких повреждений на теле я не обнаружил. Как так-то? Я же прекрасно помню, как этот вертлявый и неимоверно ловкий поц[69] мне в грудину свою тупую железяку вогнал.

Я ж реально чувствовал, как острое лезвие прямо-таки до самого сердца достало… Ну, не могло же мне это привидеться в бреду? Или могло? Тогда почему одежка на мне испорчена? И кстати, – я огляделся, – почему я до сих пор на ногах? Да, действительно, я продолжал стоять на том самом месте в приемной Хозяина Абакана, где меня и вырубило. А что это было – смерть, или еще, какая чертяйка, поди разберись теперь? Вон, даже и ранки никакой не осталось. Чудны дела твои, Господи, чудны и неисповедимы…

– Гасан Хоттабович? – Донесся до меня сквозь гул в голове знакомый голос.

Я сфокусировал зрачки на говорившем. А, так вот это кто: Арыхпай Атойгахович – сынок и секретарь нашего нынешнего Хозяина, Черного Шамана и Пожирателя Душ. Это выходит, что его папаша продырявил мне ни с того, ни с сего такой хороший и почти не ношенный «пинжак с карманами»[70], а, возможно, и мою старую шкурку. Только, куда же все-таки ранка подевалась? Надо будет поинтересоваться невзначай: а с чего, собственно, у него ко мне «така любоф»[71].

– Ну, Хоттабович я, и чего? – сварливо проворчал я, продолжая тупо ковыряться в мокром окровавленном отверстии испорченного пинжака. – Подскажи-ка дедушке, уважаемый, что со мною за оказия така приключилась? А то я всю голову себе сломал…

– А вы проходите в кабинет хама Атойгаха – вам там обо всем подробно расскажут.