Проклятая игра

22
18
20
22
24
26
28
30

— И велел мне стрелять.

Той кивнул; казалось он испытывает боль и сожаление.

— Плохие времена, Марти. Мы все… нам всем приходится делать очень много того, чего мы не хотим, поверь мне.

Марти поверил. Он полностью доверял Тою и не сомневался: если бы Билл мог сказать хоть что-то еще, он бы непременно сказал. Значит, даже Той не знал, кто нарушил спокойствие в Святилище. Если незнакомец — личный враг Уайтхеда, то объяснить случившееся может лишь сам старик. А этого явно не предвиделось.

Оставалась последняя надежда — Кэрис.

Он не видел ее с того дня, когда проник на запретную территорию наверху. То, что на его глазах происходило между Кэрис и Уайтхедом, расстроило Марти и вызвало ребяческое желание наказать девушку, лишив ее своего общества Сейчас он чувствовал, что обязан отбросить неприятные чувства и отыскать ее.

Он нашел ее днем около голубятни. Она куталась в меховое пальто, на вид как из дешевого магазина: изъеденное молью и на несколько размеров больше. Она оделась очень тепло, хотя не было холодно, несмотря на порывы ветра и облака — слишком маленькие и слишком белые, не представлявшие опасности. В худшем случае эти апрельские облака принесут легкий дождь.

— Кэрис.

Она взглянула на него. Вокруг ее глаз лежали такие темные круги, что поначалу Марти принял их за синяки. В руках она держала цветы — скорее пучок, чем букет; по большей части нераскрывшиеся бутоны.

— Понюхай, — предложила она, протягивая цветы Марти.

Он послушался и практически ничего не почувствовал, кроме аромата юного тела и земли.

— Почти не пахнут.

— Хорошо, — отозвалась она. — А я думала, что уже не различаю.

Она безразлично уронила пучок на землю.

— Ты не возражаешь, если я спрошу тебя о другом? — спросил Марти.

Она наклонила голову.

— Спрашивай о чем угодно, — ответила она.

Ее загадочная манера поведения подействовала на него сильнее, чем обычно; она говорила так, словно у нее на уме была какая-то шутка. Он стремился войти в эту игру, но Кэрис казалась закупоренной и спрятанной за стеной хитрых улыбок.

— Наверное, ты слышала собак прошлой ночью, — сказал он.

— Не помню, — ответила она, нахмурившись. — Может быть.