— Ему было больно, как по-вашему?
Марти замешкался, прежде чем ответить. «Боль» — не это слово он хотел бы использовать; он понимал его значение иначе. Но если выбрать другое слово — например, «страдание», таившееся в пропасти ледяных глаз незнакомца, — можно вторгнуться в такую область, куда он не был готов вступать. Особенно с Уайтхедом. Марти не сомневался: если ненароком задеть чувства старика, пощады не жди. Поэтому он ответил:
— Да, ему было больно.
— И вы говорите, он откусил свой палец?
— Да.
— Может, вам следовало бы поискать его?
— Я искал. Я думаю, его подобрала одна из собак.
Усмехнулся ли Уайтхед? Кажется, да.
— Вы не верите мне? — спросил Марти, принимая усмешку на свой счет.
— Конечно, я верю вам. Его появление было вопросом времени.
— Вы знаете, кто это?
— Да.
— Тогда его можно арестовать.
Приватные забавы закончились. Следующие слова звучали бесстрастно:
— Это не обычный нарушитель, Штраус. Полагаю, вы уже сами это поняли. Этот человек — профессиональный убийца высшего класса. Он появился здесь с определенной целью: убить меня. Благодаря вашему вмешательству и собакам убийство предотвращено. Но он может попытаться снова…
— Тем более есть причины задержать его, сэр.
— Ни одна полиция Европы не в состоянии найти его.
— Но если он действительно известный убийца… — настаивал Марти.
Его отказ отдать кость, не высосав из нее мозг, начал раздражать старика. Уайтхед повысил голос:
— Он известен мне. Может быть, еще некоторым — тем, кто сталкивался с ним…