Бедный Енох

* * *

Меня разбудил вой ветра на улице и тихий голос Сестры, просивший меня разрешить ей войти в комнату.

— Да, конечно! — опрометчиво спросонья сказал я, и Сестра вошла в комнату с чаем.

— Вот! — она попыталась, как мне показалось тогда, искренне улыбнуться, но у нее получилось как-то криво — ангельский рецепт. Пробуй — тебе должно понравится!

— А ты? — спрашиваю я ее, заметив, что у нее в руке лишь одна кружка — ты будешь? Или мне тебе налить? И вообще — как насчет поесть?

Но Сестра отказывается. Исключительно чтобы не обидеть бывшую подружку я выпиваю чай, впрочем, и вправду весьма вкусный, ароматный и какой-то необычный, после чего мы уже вместе сидим у огня и смотрим на его постепенное угасание, а я вновь начинаю дремать.

* * *

Я просыпаюсь от давящей на меня ночной тишины. Сестра задремала у меня на плече, обняв меня за другое плечо левой рукой, и лишь изредка тихо что-то бормоча во сне. Чтобы ей не было неудобно, стараясь ее не разбудить, я освобождаюсь от ее объятий и, подхватив руками под ноги и спину — аккуратно кладу на кровать и накрываю одеялом. Тогда она на какое-то время будто просыпается, но, посмотрев на меня своими огромными глазами, на секунду будто не узнав и испугавшись, внезапно успокаивается, и, улыбнувшись, после свернувшись калачиком вновь засыпает.

Выйдя на улицу я застаю там тишь да благодать. Снег в лучах Луны серебрится и переливается холодными «неоновыми» цветами, лес за дорогой — рядом с домом — стал похож на кварталы красивых готических домов с погашенными окнами, звезды светят, тонкими лучами касаясь изредка моих глаз, а на фоне прекрасного, кроваво-красного неба, где-то там, высоко-высоко, парят черные, но прозрачные, странные существа похожие на мант, медленно и торжественно время от времени взмахивая своими «крыльями».

ГЛАВА I.XVI

Следующее утро было под стать предыдущим, за исключением переливающегося красного неба, на котором вдруг стали появляться, высоко-высоко, еще выше парящих прозрачных мант, красные молнии.

Редко-редко вслед за молниями грохотал гром, с большим запозданием долетавший до земли — и тогда мне казалось, что этот гром — не простой, но выводится невидимым небесным органом, ударяющем торжественными, прекрасными и пугающими и подавляющими одновременно аккордами.

* * *

Сестра выбежала на улицу, едва очнувшись от сна:

— Как прекрасно вокруг! — кричала она, становясь с каждой секундой все более красивой — как прекрасно!

Вдруг, неожиданно она упала на землю, раскинув в стороны руки и ноги, и потом, поводя ими туда-сюда сказала:

— Снежный ангелочек! Ложись рядом со мной!

И я упал в снег, и тоже стал двигать руками, а когда мы встали вместе, обнявшись и стали смотреть на получившиеся фигуры на снегу, Сестра пафосно и с выражением произнесла:

   Жил-был ангел,    Который слишком много    на себя брал!    И однажды он    что-то сделать    своим друзьям обещал!    Когда же дело его не вышло    Он вид сделал, что память    совсем потерял!    Ангелы долго    искали товарища    среди людей!    Проходили столетья,    Сотни тысяч дней!    Но лишь этот ангел    к дьяволу обратился,    Тут-то он для своих    друзей бывших    и проявился!!

— Прекрасно! — кричу я тогда в ухо Сестре, будто она меня до этого не слышала — что это за стихотворение?

— Не знаю — тоже в ухо кричит мне в ответ Сестра — оно просто звучит у меня в голове!

И вдруг:

— Снежинки! — Сестра бежит туда, где летом был огород с морковкой — они похожи на больших бабочек!

И вправду — черные снежинки, падающие с красного неба вдруг стали превращаться в перламутровых бабочек: