— Хорошо — говорю я — договорились.
Заняв очередь, мы перемещаемся в кафе, после чего, когда очередь вышла, Фетисов все равно задерживается, говоря, что все сделает в последний момент — за час до отлета:
— Очень уж хотелось с тобой посидеть на прощание!
Мы садимся за столик, и вскоре к нам подходит официантка.
— Что же теперь будет с Сестрой? — спрашиваю я Фетисова, когда он назаказывал несколько чашек кофе и кучу с небольшим шоколадок:
— Пока она будет спать. Потом — с ней разберутся.
— Она попадет в рай, надеюсь? Как вы думаете?
Глаза Фетисова вдруг становятся грустно-серьезными:
— Нет, Андрей, это вряд ли.
Мне так же становится печально, даже слезы, кажется, слегка наворачиваются на глаза:
— Да, честно. Умеете вы.
— А ты, Андрей, чего хочешь? Сладкой лжи? Ну, так предупредил бы заранее! Я бы что-нибудь да сообразил.
Мы какое-то время молчим, глядя в сторону стойки регистрации, где как раз принимали пассажиров рейса, которым улетал Фетисов, но потом он продолжает:
— Бог личность чрезвычайно строгая, и вести себя безответственно относительно своих повелений никому не позволяет.
— Уж не знаю — отвечаю я — у меня все больше складывается впечатление, что человечество — всего лишь еще один вид в многообразном мире фауны, а так называемые заповеди, божьи запреты — всего лишь сформулированные законы выживания вида. Типа того, что самоубийство — грех. Понятное дело, что если бы это грехом не считалось, то получается что прямо или косвенно поддерживается идея, угрожающая биологическому виду вымиранием.
— В смысле — что если все захотят так же?
— Ну да. На самом же деле суицид — от разума, а разум — единственное, что нас отличает от животных.
— Твои рассуждения банальны, но логичны! — Фетисов стал стараться улыбаться — впрочем, отсутствие разума у животных, как мне кажется, чисто человеческое предположение, еще никем не доказанное точно. Вот, например, что, если животные значительно разумнее людей, просто обладают средствами коммуникации, намного превосходящие человеческие?
— В смысле мы их просто не можем понять?
— Ну да. Ну, а то, что они живут как животные — ну так кто сказал, что такая жизнь хуже, ну, хотя бы для них самих, для животных, нежели наша жизнь — для нас?
ebooksa