— А как?
— По сердцебиению.
Тут я начинаю догадываться, о чем идет речь, а про лейтенанта немного ехидно думаю, что скоро он увидит все сам.
Я поворачиваюсь к десантникам, и смотря на их лица пытаюсь прикинуть, у кого из них психика не перенесет того с чем нам всем вскоре предстоит встретиться.
ГЛАВА I.ХХVIIII
Зарыв на скорую руку несчастные останки нашего агента, еще недавно бывшего при Пашкевиче, мы продолжаем преследование, уже в сопровождении десантников, хотя, уже через два часа, Павлову начинает не нравится скорость нашего движения.
Как еще недавно меня теперь он начинает подгонять десантников, после чего у него возникает перепалка с лейтенантом, и потом Павлов решает двигаться впереди группы, не смотря ни на какие возражения с моей стороны.
Лейтенант, следует сказать к слову, видимо от того, что отношения так быстро испортились, как будто тут же забывает, что его задача — выполнить «боевую» часть операции так, чтобы я с Павловым в этом не принимал участия. Он говорит, что знает, что должен делать, ну а если у нас есть какие-то по этому поводу свои соображения, то мы ему не подчиняемся, и вольны поступать, как хотим.
То есть субординация в группе с самого начала не была продумана, и мне приходится, против своего желания, двигаться за Павловым, хотя, честно скажу, что с десантниками, пусть и столь молоденькими мне было намного спокойней.
Тем не менее, как не надрывался Павлов, уйти вперед нам удалось ненамного. Через какое-то время, когда уже начало темнеть, мы неожиданно для себя нагоняем Пашкевича с его людьми, расположившимися на небольшой плоской площадке вокруг костра.
— Совершенно без охранения! — корчит из себя знатока Павлов — вот они и совершили ошибку!
Мы несколько минут разглядываем грозных бородатых боевиков в бинокль, а так же Пашкевича, тоже зачем-то себе отрастившего бороду:
— Вот он он, голубчик! — говорит мне Павлов, видимо не зная, что я раньше с Пашкевичем встречался и дает мне свой бинокль, будто у меня нет с собой своего — сейчас мы его и прижопим!
Тем не менее это не так-то просто. Где-то через полдчаса нас нагоняют десантники, и Павлов какое-то время инструктирует лейтенанта на счет того, что делать.
Пока же все это происходит, вдруг, неожиданно, у Павлова начинает шипеть рация, притом весьма громко, что в свою очередь в здешней тишине производит эффект разорвавшейся бомбы!
Боевики, как мне показалось, схватившись, стали действовать не думая, просто автоматически, без предварительных обсуждений между собой. Они просто встали, взяли оружие, и, разбившись на звенья, стали действовать — пока шестеро из них стали стрелять по нам плотным пулеметным огнем, четверо других, разбившись на звенья по двое, стали быстро обходить нас с флангов — справа и слева.
У нас же возникла заминка, но после, будто очнувшись, десантники так же, автоматически, видимо зная как нужно действовать в такой ситуации, предприняли абсолютно аналогичные, можно сказать «зеркальные» действия. Пока группа пулеметчиков в центре вела по боевикам плотный сковывающий огонь, два звена по два человека так же стали обходить противника с флангов.
Естественно, через несколько минут наши звенья, обхватывающие с двух сторон боевиков и боевики, пытавшиеся зайти к нам слева и справа встретились.
Догадываюсь, почему, но это «пересечение» было отнюдь не в пользу десантников — их просто смели, не дав сделать даже несколько выстрелов.
Итак, боевики обжали бы нас тисками, если бы не сержант с ручным гранатометом, частой, плотной и меткой стрельбой разнесший в клочья боевиков, обходивших нас слева.
ebooksa