Лартен копал яму. Это была работа, которую могли сделать монахи, но ему нравилось чем-нибудь заниматься, и монахи всегда подыскивали для него дела. Он, как всегда, усердно трудился, и его темная одежда, которую он носил с тех пор, как пришел в монастырь, была вся в поту. Он не брился последние десять лет, и его борода была длинной и местами была покрыта сединой, отличаясь от его рыжих волос.
Лоренс сидел за пределами стен монастыря. Слева от него стоял стул, а справа, на земле, находилась небольшая клетка. Он любезно кивнул Лартену, когда тот сел рядом с ним.
Друзья изучали дикие просторы в уютной тишине. Ночь была ясной, но в воздухе чувствовалась прохлада. Скоро придет зима, и на море будут бушевать бури. Скелки уже покинули эти края и вернутся только весной. Лоренс надеялся, что будет жив и сможет встретить их, но он был стариком и ни в чем не был уверен.
- Люблю я запах соленой воды. - Сказал Лоренс. - Мы живем так близко к морю, что его всегда можно почувствовать в воздухе, и я забываю, как сильно я дорожу им. Иногда я заставляю себя остановиться и глубоко вдохнуть.
- Мне он тоже нравится. - Сказал Лартен. - Этот запах связан с грустными воспоминаниями, но я все равно люблю его.
Лоренс понимающе кивнул. Вампир рассказал монаху о корабле и о том, как он убил тех людей. За эти десять лет он рассказал монаху все. Он не собирался исповедоваться, когда пришел. Первые несколько месяцев он ничего никому не говорил, а просто молча работал и спал. Но со временем он поймал себя на том, что исповедуется доброму, терпеливому монаху. Когда их дружба окрепла, Лартен продолжил рассказывать монаху о своих грехах, пока, в конце концов, ему не стало нечего скрывать.
Лоренс никогда не осуждал Лартена и не советовал ему способы, которыми тот мог бы искупить свои грехи. Вампиру не нужны были советы, ему нужна была лишь дружба монаха. И Лоренс был готов дать ее безоговорочно и безо всяких условий. Он даже не стал молиться за Лартена, так как вампир посчитал бы это нечестным. Лоренс узнал многое о клане во время их разговоров, и, хотя он не думал, что когда-либо сможет полностью понять вампиров, он знал, что они очень доблестные существа и уважают тех, кто ценит правду так же, как и они.
- Это ночь для Мадам Окты. - Сказал Лоренс, протягивая руку к клетке, стоявшей у его ног. В центре клетки сидела на длинных мохнатых ногах огромная разноцветная паучиха. Пестрый шарик неприкрытой угрозы. Лоренс получил паучиху от одного из своих гостей пару лет назад. Женщина пришла навестить Скелков и подарила монаху паучиху в благодарность за то, что он помог ей.
На клетке висел жестяной свисток, который Лоренс называл флейтой. Лоренс вручил его Лартену. Монах давно научил его им пользоваться, и Лартен начал насвистывать мелодию, пока Лоренс открывал клетку и доставал Мадам Окту. Монах погладил ее, когда она лежала на его ладони, затем кивнул Лартену. Лоренс не умел управлять паучихой, но Лартен всегда ладил с животными. После его мысленного приказа Мадам Окта поползла вверх по руке Лоренса, а затем по его лицу. Она сплела паутину перед его глазами и почесала его нос. Она щекотала его губы, пока он не улыбнулся, затем обвила один из его зубов паутиной и потянула его, будто была зубным врачом, пытающимся удалить гнилой моляр.
Друзья целый час играли с паучихой, будто двое школьников. Они от нее не уставали. И хотя они обычно делали с ней одни и те же трюки каждую ночь, они всегда испытывали чувство восторга, которое испытали, когда она впервые выступила для них.
Лоренс грустил, возвращая Мадам Окту в ее клетку. Он будет скучать по ней, когда ее не будет.
- Ты насладился тем временем, что провел с нами? - Спросил он у Лартена.
- Да. - Сказал Лартен, удивляясь вопросу.
- Годы прошли быстро, не так ли?
- Обычно так и происходит. - Пробормотал Лартен.
- Как думаешь, сколько еще десятилетий ты проживешь?
- Не люблю искушать судьбу. - Пожал плечами Лартен.
- Но если ты будешь здоровым и будешь избегать неприятностей? - Не унимался Лоренс.
- Я мог бы прожить еще триста или четыреста лет. Может чуть больше, если со мной будет удача вампиров.
- Мне бы очень хотелось увидеть мир триста или четыреста лет спустя. - Вздохнул Лоренс. - Тебе повезло.