Внизу

— А с магией, к сожалению, придется пока повременить… Жаль… Мне кажется, я что-то нащупал. Профессорский аккаунт во внутренней сети гимназии оказался просто золотой жилой.

— //-//-

Своего сегодняшнего нежданного «гостя» вышел провожать сам граф Скуратов. По этикету, правда, делать этого он не должен был: гость ему, графу Скуратову, имперскому министру тяжелой промышленности, совсем не ровня ни по должности, ни по знатности. Пришедший в поместье был всего лишь старшим оперативным сотрудником Службы имперской безопасности. Однако дело здесь было совсем в другом. Не время было мериться знатностью и родовитостью. На кону стояла честь всего рода.

— Вынужден откланяться, ваше сиятельство, — вновь почтительно поклонился Коршунов, застыв на крыльце. — Дела ждут.

Скуратов доброжелательно развел руками. Мол, очень-очень жаль, что вы уже уходите.

— Геннадий Владимирович, что вы так официально? Вы должны называть меня Еремей Ефграфович и никак иначе. Отрицательного ответа не приму, слышите, — граф был сама любезность, что очень просто объяснялось той услугой, которую ему только что оказал следовать имперской службы безопасности. — Еще раз благодарю вас, Геннадий Владимирович! Вы оказали мне очень серьезную услугу.

Услуга, действительно, была серьезной, и в этом не было ни капли преувеличения. Старший оперативный сотрудник Имперской службы безопасности пришел к нему с видеоматериалами, которые подтверждали то, что именно его сын виновен в пропаже у княжича Никиты Оболенского его родовой реликвии. Получалась, крайне нехорошая история! Дело тут откровенно попахивало уголовным делом в отношении наследника рода! Это несмываемое пятно на всех членах рода! Урон самому Скуратову-старшему, которому тут же придется распрощаться с постом министра. Сразу же поднимут головы все их недоброжелатели, которые с радостью втопчут в грязь все Скуратовых до одного.

Более того именно Коршунов предложил графу приемлемый для всех вариант, который позволил бы выйти из такой опасной ситуации с наименьшими потерями. Советовал представить сложившуюся ситуацию в виде шалости, шутки-прикола. Мол, подростки, которые дружат с детства, просто разыграли друг друга. Как говориться, с кем такого не бывает? Сообщение о краже на пульт дежурного Коршунов пообещал затушевать так, что о нем никто не вспомнит. Словом, все будет шито-крыто.

— Не забуду, — продолжал Скуратов-старший. — Будьте добры, примите небольшую благодарность.

В протянутой им руке виднелась небольшая пластиковая карточка, отливавшая платиновым цветом. Коршунов растерянно взял подарок и удивленно стал его рассматривать. С каждой секундой удивление его нарастало все больше и больше. Карточка, которую он сейчас держал пальцами, была не просто куском пластика платинового цвета без цифр, букв и логотипов. Это платиновая карта на предъявителя с лимитом в пятьдесят тысяч рублей!

Следователь почувствовал легкую дурноту. В ногах появилась слабость, во рту — сухость.

С глупой улыбкой мужчина смотрел на карту и никак не мог отвести от нее взгляда. Ведь, с его зарплатой в четыре сотни рублей пятьдесят тысяч были просто невероятной суммой. Он уже завтра мог бы сменить свою старую холостяцкую однокомнатную берлогу на довольно хорошую трешку в нормальном районе.

— В-в-ваше с-с-с-сиятельство, — из его головы напрочь вылетело то, что граф просил называть его без официального титулования. — Вы, кажется, изволили ошибиться… Здесь слишком… хм… слишком много. Я просто не могу это принять.

Следователь попытался вернуть карту, но граф твердо отвел его руку. После коснулся плеча Коршунова.

— Давайте, Геннадий Владимирович, я вас провожу до машины, — тот растеряно кивнул и последовал за хозяином дома в сторону сада. — Карту спрячьте. Это самое малое, что я могу сделать для вас. Еще… Геннадий Владимирович, на следующей неделе я свяжусь с одним своим знакомым из вашей конторы — с Михаилом Петровичем, генералом Ефимовым. Попрошу его пристальней присмотреться к вашей персоне. Вы, несомненно, засиделись на своем месте и достойны другой, более высокой, должности. Уверен, Михаил Петрович прислушается к моей просьбе. Надеюсь, вы не против? — следователь в этот момент едва не задохнулся от волнения. Ведь, речь шла о руководителе всего кадрового управления имперской безопасности, от которого зависело продвижение сотрудника по службе. — Вижу, что не против. Хорошо… Вы должны понимать, что спасли честь нашего рода. Это совсем не громкие слова, как могло бы показаться. Такое происшествие, если его придать огласке и грамотно «раскрутить», с легкостью может раздавить всех Скуратовых. От рода может остаться лишь мокрое место. Мы можем, вообще, всего лишиться.

Чуть отошедший от новости о своем возможном повышении, Коршунов кивнул. Конечно, граф говорил правду. Очень точно описал то, что могло бы случиться.

— …Поэтому вы все это заслужили. И не думайте отказываться. Я в долгу у вас и намерен расплатиться по полной программе, — дойдя до небольшой скамейки, от которой было рукой подать до выхода из поместья, Скуратов остановился. — Надеюсь, наше с вами сотрудничество будет долгим и плодотворным.

Граф протянул руку следователю, которую тот тут же пожал. После чего они распрощались. Коршунов пошел в направлении своей машины, а Скуратов вернулся обратно. Его еще ждало объяснение с сынов.

— Отец, я все объясню, — этими словами его встретил наследник в холе. Подросток был явно взволнован. Бледность не хотела уходить с лица, делая его похожим на больного. — Я же тебе рассказывал про свой план. Все должно было сработать так, как нужно. Все было рассчитано… Я бы раздавил этого урода, как таракана.

Остановившийся на середины холла, граф очень странно рассматривал своего сына. Чем-то его взгляд напоминал взгляд вивисектора, который изучал свое очередное кровавое творение.