– Что ты заладил – вылизать да вылизать! – Кира рассмеялась.
– А что? Вот так – лизнуть справа, потом слева… На мой взгляд, это очень приятно.
– Нет, пожалуй, не надо. Мама просто не поймет, что ты хочешь к ней приласкаться, и ничего хорошего не получится.
– Жалко. Я бы охотно попробовал.
– Лучше всего сядь возле нее на диван и положи голову ей на колени. Если после этого она погладит тебя по голове, значит, у тебя все получилось. Тогда скажи ей те слова, которые я велела тебе запомнить, – ну, что тебе жалко, что все так вышло с майкой… И дело в шляпе. Гарантирую.
– Понял: как только твоя мама закончит разговаривать по телефону с Ольгой, я приласкаюсь к ней и изображу из себя раскаявшуюся грешницу. Надеюсь, что к тому времени, когда Вернер вернется домой, она успокоится и все будет в порядке. По крайней мере тут, на Хохаллее. А с Вадимом нам еще предстоит разобраться. Кстати, мы уже кое-что придумали… – Так я элегантно подвел Киру к теме, которая занимала меня сейчас больше всего.
– Кто это «
– Том, Паули и я. Вернее, прежде всего Паули.
– Ой, неужели ты все-таки общаешься с ними?!
– Уж это гораздо лучше, чем иметь дело с противной Леонией, – упрямо возразил я. Я обнаружил, что меня жутко возмущает, когда Кира говорит что-то неприятное про Тома и Паули. Впервые в жизни я чувствовал, что мне кто-то важен за пределами дома на Хохаллее, 106а. Конечно, к моему профессору, а теперь и к Кире, которую я давно уже считал членом нашей семьи, я относился по-другому, они были мне ближе. Но в школе я радовался, когда видел Тома и Паули, и поэтому сердился на Киру за ее пренебрежение к ним. У меня немедленно возникало желание их защитить. Я был уверен, что и они сделают ради меня то же самое. Что это было? Неужели дружба?
Кира вздохнула:
– Уинстон, тебе этого не понять. Ведь ты кот, а не девочка. Я не отрицаю, что Том и Паули приятные ребята. Но они вроде как вне нашего класса, изгои, чужие, не такие, как все! А если ты слишком много общаешься с такими изгоями, ты и сам рано или поздно делаешься таким же чужим для остальных ребят. Все просто. У меня еще нет ни одной подружки в классе, а если бы Леония относилась ко мне нормально, я быстро стала бы там своей. Для меня это очень важно! Понимаешь?
Я кивнул:
– Да, это понимаю даже я, домашний кот-одиночка. Поэтому я и сделал попытку подружиться с теми девчонками – иначе ни за что не стал бы красть ту проклятую майку! Я сделал это ради тебя! Но позволь мне, мудрому коту, дать тебе один совет: тебя должны уважать, в противном случае ни о какой дружбе не может быть и речи. И чем больше ты унижаешься, стараясь кому-то понравиться, тем меньше тебя будут уважать!
Это точно. Уважение. О-о-очень важно! Может, я не знаю о дружбе столько, сколько знают люди, но в уважении прекрасно разбираюсь, как все коты. В кошачьей среде это очень важно – достаточно вспомнить мой неудачный опыт общения с дворовыми кошками. При одной только мысли об Одетте и ее приятелях у меня моментально портилось настроение. Но этим я займусь позже. Я не мог решать одновременно так много проблем. Сначала надо было разобраться с Вадимом. Я кашлянул:
– Ладно, давай пока отложим в сторону наши споры о том, с кем надо дружить, а с кем нет. Паули с Томом предложили классную идею, как нам добраться до Вадима!
– Да? – заинтересовалась Кира.
– Да. Мы устроим ему ловушку. Кто-то из нас позвонит ему, исказив голос, и попросит продать много сигарет. Тогда Вадим, почуяв возможность хорошо заработать, закажет большую партию. И после этого мы его прихлопнем.
Кира склонила голову набок и задумчиво посмотрела на меня:
– Неплохо, Уинстон. Совсем неплохо!