Уинстон, берегись!

– Как бы нам удостовериться, что с вителло тоннато и в прошлый раз что-то было не так? – спросила Кира у Вернера.

Он ненадолго задумался.

– Кажется, я знаю способ это проверить. Правда, он потребует от меня больших жертв. Великих! – тут он сделал драматическую паузу.

– Это каких же? – удивилась Кира.

Я же, признаться, был несколько возмущен – ради своего верного кота Уинстона Вернеру следовало бы пойти на жертвы без лишних раздумий – пусть даже и на великие!

– Видишь ли, сам я тогда телятину так и не попробовал. Поэтому нужно спросить у других гостей, ели ли они это блюдо. Дело в том, что в тот вечер нездоровилось не только Уинстону. Но чтобы уточнить детали, придется звонить моей невестке Беате.

Да. Вот уж действительно жертва, и еще какая. ГИГАНТСКАЯ!

Пришла беда – отворяй ворота: и пяти минут не прошло после звонка Вернера Беате, как она уже восседала у нас на диване собственной персоной. Как назло, она в тот момент оказалась неподалеку и спонтанно надумала навестить больного вместе с детьми.

И вот я, вместо того чтобы наслаждаться покоем и уютом, уже в руках одной из близняшек. Мудрая Одетта, едва завидев их, мгновенно улизнула. К сожалению, отравленный до полусмерти кот уступает в проворности здоровой сообразительной кошке. Поэтому детям на растерзание достался только я. Почему-то они уверены, что кошки обожают, когда их изо всех сил сжимают в объятиях. Меня, по крайней мере, удерживали мертвой хваткой, беспрестанно раскачивая из стороны в сторону. При этом девчонка громко и фальшиво (вся в мамочку) распевала «бедный котик, бедный котик».

Помогите! Хватит! – хотелось крикнуть мне во весь голос, потому что от беспрестанных качаний меня уже тошнило. Впрочем, тошнота могла быть вызвана и бесконечным словесным потоком, который все извергался изо рта Беаты и никак не мог иссякнуть.

– Вернер, так ты действительно полагаешь, что мы все были отравлены? Этим самым Сандро? Просто неслыханно! Тебе нужно немедленно пойти в полицию. В полицию, Вернер! Понимаешь меня?

Вернер обреченно вздохнул. Вероятно, он уже успел раскаяться, что вообще спросил Беату о том, ела ли она или кто-то из ее семьи вителло тоннато в воскресенье.

– Беата, для начала я сам поговорю с Сандро. Мы знакомы двадцать с лишним лет, и, разумеется, я не побегу сразу в полицию.

Беата недовольно поморщилась:

– Что значит – сразу? Что еще должно произойти, чтобы до тебя наконец дошло? На жизнь твоих племянников покушались, их пытались трусливо отравить! Но ты в понедельник отказался мне поверить. И только когда заболел твой кот, ты наконец зашевелился. Как не стыдно, Вернер! Это же надо быть таким эгоистом! А я ведь давно твержу – ты превращаешься в закоренелого холостяка. Ну это и неудивительно. Живешь тут в полном одиночестве со своим котом, день за днем, год за годом…

– Так, постой, – перебил Вернер нескончаемую лекцию Беаты, – мы живем тут вчетвером: Анна с дочкой, мать Анны и я.

Беата покачала головой:

– Ну, эти не в счет. Мало того что эта уборщица нагло воспользовалась твоей добротой, поселившись здесь со своей девчонкой, так ты еще и…

Ровно в эту секунду в гостиную вошла Анна. Судя по тому, что на ней лица не было, она слышала все до последнего слова. Ай-ай-ай! Кажется, запахло жареным!

Вернер, похоже, тоже сразу понял всю серьезность положения и в ужасе уставился сначала на Анну, потом на Беату. Я наконец сумел освободиться от удушающего захвата маленькой девочки и спрыгнул на пол. Когда в комнате сгущаются грозовые тучи, мне нужна возможность хотя бы укрыться под диваном.