Он пристально взглянул на меня большими карими глазами:
– Сено не нюхают, его едят. По крайней мере, так у нас в деревне заведено. Что там принято в больших городах, я не знаю, да и знать не хочу, откровенно говоря. Зато я точно знаю, что слух меня не подводит и мне ничего не мерещится. Я совершенно отчетливо слышал разговор двух мышей, которые взволнованно обсуждали весьма толстую белую пленницу.
– Ага! Так речь о ком-то толстом. Тогда Одетту можно исключить. У моей подруги прекрасная фигура, и она очень следит за тем, чтобы оставаться в форме.
– Чушь, Уинстон, ну, конечно, она толстая, и еще какая! Во всяком случае, сейчас. Она ведь в положении, как поговаривают.
– Но как бы мышам удалось такое провернуть? – обескураженно спросил я.
Булли шумно вздохнул:
– Ну, тут им палец в рот не клади. Но как именно они это провернули, я уже не расслышал. Где они держат пленницу и что намерены с ней сделать – к сожалению, тоже… Только я навострил уши, как прискакала заполошная обезьянка и стала выделывать дикие кувырки. Мыши сразу же прервали разговор и шмыгнули прочь.
Флойд! Черт! Вот уж у кого талант появляется не в то время и не в том месте!
Мое сердце бешено заколотилось, мозг лихорадочно заработал. Неужели Одетту правда могли захватить в плен МЫШИ? МЫШИ?!
В любое другое время я бы громко и решительно промяукал на это НЕТ! Но тут, за городом, мыши и правда могли быть значительно крупнее и сильнее. И как знать, вдруг Одетте пришлось иметь дело с целой мышиной армией? Вдруг они коварно заманили ее в ловушку? Но главный и самый насущный вопрос, волновавший меня в тот момент, звучал так: ЧТО ОНИ СОБИРАЮТСЯ С НЕЙ СДЕЛАТЬ?
– А ты не мог бы показать мне дорогу к амбару с овсом? – попросил я Булли.
Тот кивнул:
– Конечно, я тебя туда отведу.
Загон был обнесен забором и заперт. У меня уже был готов сорваться с языка вопрос, как Булли собирается это провернуть, но тут он очень ловко, привычным будничным жестом, приподнял мордой задвижку и открыл калитку, подтолкнув ее передним копытом.
– Следуй за мной! – сказал Булли и направился куда-то неспешной рысью. На секунду я оцепенел от удивления, а потом бросился вдогонку. Зерновой амбар находился чуть поодаль, на самой границе участка семьи Шульце-Науманн с соседним двором, где жила Лина. Наверное, поэтому Булли так хорошо ориентировался в этом углу усадьбы.
– Ну ладно, желаю тебе удачи, – сказал он, когда мы добрались до входа в зерновой амбар. – Если я еще что-нибудь могу для тебя сделать – обращайся. А сейчас поскачу-ка я назад. Если Лина заметит, что я разгуливаю тут один, снова начнет переживать.
Дружелюбно кивнув мне на прощание, он потрусил прочь.
Я стоял перед амбаром и ломал голову над тем, что делать дальше. Просто ворваться внутрь и поискать Одетту? Но я ведь не знаю, что за стая грызунов поджидает меня там внутри. Не хватало только угодить в ловушку, расставленную вероломными грызунами. Мышей я не боюсь. Вот еще! Но сейчас я просто не имею права действовать неосмотрительно и поспешно. Если им и правда каким-то образом удалось поймать Одетту, значит, речь идет о мышах выдающегося ума и силы. Других объяснений случившемуся просто быть не может – ну, если Булли не ослышался, конечно.
Нет, надежду терять нельзя! Еще разок потянувшись, чтобы сбросить напряжение во всем теле, я прокрался в зерновой амбар.
Внутри все шмыгало и шуршало, юркало и попискивало. Разумнее всего было бы с ходу сцапать одну из снующих вокруг мышей – ведь я сразу убедился, что они, в свою очередь, делать этого со мной не планируют. Они прятались, спасались бегством – в общем, вели себя именно так, как положено благоразумным мышам. Кот в дом – мыши прочь, таков порядок вещей!