– Что значит «все, что я скажу»?
Его рот расплылся в плотоядной улыбке.
– Именно то и значит. Все, что я скажу. Никаких двойных смыслов и интерпретаций.
С секунду я хлопала ресницами, вспоминая все те гадости, которые он собирался со мной делать в кабинете. И мне сейчас на все это ему карт-бланш выдать?
Я категорически замотала головой.
– Не-не-не, я не готова…
Улыбка на его лице исчезла так быстро, что я еще больше испугалась. Пришлось уточнить.
– То есть, готова… но… не на все. Мне еще на лекциях сидеть.
Последнее я, конечно же, не собиралась говорить вслух. Как не собиралась и эдак красноречиво елозить по кровати, будто сама моя пятая точка говорила – нет! Не надо нас «во все дырочки»!
Донской рассмеялся прямо в мое побагровевшее от стыда лицо, наклонился и мягко, ненавязчиво поцеловал – будто успокаивал. Или хотел убить мою бдительность.
– Никто не собирается трахать тебя в задницу, Максимова. По крайней мере сегодня.
Я напряглась, упирая рукой ему в грудь.
– Ээ… То есть вы… ты в принципе
– А что тебя так пугает? – он откатился в сторону и лег рядом, опираясь на локоть.
– Ну… – совершенно красная, не понимая, как мы вообще дошли до этой темы, я теребила край платья. – Я еще ни разу…
И замолчала, пожалев, что мы вообще заговорили про такой вот нестандартный секс. Потому что ежу понятно, что раз
Вот так мимоходом я сообщила декану, что уже не девственница.
Ожидая презрения и насмешек, я закрыла глаза и так лежала, сжимая руками все тот же подол платья.
Он молчал.
Потом встал с кровати, куда-то ушел, и по звукам я поняла, что он наливает себе еще коньяка.