Ишь какой прямой! Сексуальную игрушку ему подавай! Да еще теперь которая «по свистку»…
– А как же невинность? Вы же хотели совращать девственниц.
Донской слегка закатил глаза.
– Господи, Максимова, если ты еще один раз метнешься с «ты» на «вы», я с ума сойду. Разберись уже пожалуйста со своими комплексами и придерживайся одного стиля обращения.
– Ты не ответил. Что с невинностью?
Он улегся на спину и закинул руки за голову.
– Да чхал я на твою невинность.
Моя челюсть поползла вниз.
– Что?.. Вы… ты же только что меня за это отчитывал! Спрашивал, сколько их у меня там было и прочий шовинистский бред?
Он хмыкнул.
– Во-первых, это была шутка, Максимова. Хотел посмотреть на твою реакцию. Во-вторых… мне реально интересно, в каком моральном состоянии находится наша молодежь. Вот я, к примеру, в твоем возрасте перетрахал уже всю женскую половину группы… Так что нет – ты до меня явно не дотягиваешь… да и до девчонок наших, которые в девяностые учились…
Пока он разглагольствовал, мои глаза сканировали комнату.
Подушкой, что ли, звездануть в него? Как-то по-детски будет… Вот статуэткой с трюмо было бы в самый раз, но… убью ведь гада…
– Ищешь запасной выход? – неправильно расценил мое поведение декан. – Нет его здесь, Максимова. Для тебя во всяком случае точно нет.
– Ищу чем бы запустить в вас потяжелее, – процедила я, сжимая руки в кулаки.
– В кресло, – сказал вдруг он.
– Что – «кресло»? – не поняла я, немного не расслышав.
Он что, предлагает мне запустить в него креслом? Я б может и рада, так ведь не подниму.
– Снимай платье, лифчик и садись в кресло, – разъяснил он – тем самым спокойным голосом, каким приказал мне остановиться раньше. И по этому голосу я отчетливо поняла, что всё – шутки кончились, и выбор у меня теперь только один и очень простой – уйти, рискнув всем… или остаться на его условиях.
Вместо того, чтобы снова раскиснуть, я неожиданно разозлилась.