— Ну, потому что она была заделана, — не сдавался доктор.
— Кстати, чем ты объясняешь этот факт? — обратился Гарри к доктору.
— Ну, это, знаешь: «У всякого барона своя фантазия, а у графов и подавно», — развел тот руками.
Сколько ни говорили и ни спорили, так и не пришли ни к какому выводу.
Разгром капеллы, заделанные двери, пустой гроб так и остались загадками, да и молодежь, увлеченная радостями жизни, скоро забыла об этом.
— А вот и еще дверь, — обратился к Гарри все видящий и все знающий Смит.
И правда, из капеллы крутая лестница вела в самый склеп. Оттуда пахло затхлостью и гнилью, и охотников спуститься туда не нашлось.
— Очистите капеллу, снимите решетки с окон, а гроб опустите в склеп, — отдал распоряжение хозяин.
Замок наполнился движением и шумом. Двери и окна были открыты, и десятки рабочих чистили, мыли, снимали паутину.
Смит как ветер носился из комнаты в комнату, с одного этажа на другой. Грозным окриком, обещанием хорошей платы он умело подгонял рабочих.
То же самое проделывал Миллер в отделении служб. Конюшни, сараи быстро приготовлялись к приему новых постояльцев: лошадей, коров, собак…
Гарри, довольный деятельностью своих ставленников, не вмешивался в их распоряжения.
Он с частью общества прошел в дом, в комнату, которую выбрал себе для рабочего кабинета.
По-видимому, и при прежнем владельце она имела то же назначение. Большой рабочий стол стоял прямо против окна, несколько шкафов с книгами ютились по углам, стояли удобные кресла, курительные столики и т. д. Все говорило о назначении этой комнаты.
Она настолько была в порядке, что стоило ее вычистить, хорошо проветрить и протопить, и она была бы готова принять нового хозяина.
Все дело портило разбитое зеркало: пустая рама обращала на себя внимание.
— Позаботьтесь вставить другое, — заметил Гарри, указывая на раму тут же вертевшемуся Смиту.
— Уже выписано, мистер, здесь в городе не нашлось подходящего, — ответил тот.
— Джемс, — снова заговорил хозяин, внимательно рассматривая старую книгу в кожаном переплете, — ты хотел иметь эту старинную книгу. Она твоя, только едва ли ты найдешь в ней что-либо интересное, это, кажется, страшное старье. Вот кожаный переплет — иное дело: если я не ошибаюсь, он сделан из человеческой кожи.
Со словами благодарности взял Джемс книгу и на первой странице прочел: «По приказу высокочтимого барона Фредерика Зун сия книга переплетена в кожу конюха Андрея».