— Пайпер этого не делала, — сказала она. — Она сказала так, чтобы шокировать всех. Пайпер любит шокировать. Она просто это обожает.
Я нахмурилась:
— Но если это не Пайпер разбила пианино, то кто тогда?
Лилиас сделала глубокий вдох и сжала кулаки по бокам.
— Это была я, — сказала она. — Это я разбила пианино. — Её глаза внезапно наполнили слезы. — Мне жаль, — прошептала она. — Мне очень, очень жаль. Я знала, что это нехорошо. Но куклы все нашептывали мне идти вниз и разбить пианино ночью, пока все спят. Но я сказала: «нет», я бы не поступила так с братом. Он любит меня так же сильно, как я люблю его, он говорит, что мне не нужно меняться, если я не хочу. — Слезы потекли по её щекам, и она уже дрожала вся с головы до пят. — Я люблю Кэмерона больше всех на свете, — сказала она, — и он сказал, что он тоже любит меня больше всех на свете. И так будет всегда. Если кто-то из нас должен грустить, то пусть это буду я, а не он. Но в ту ночь, я словно ничего не могла сделать с собой. Я не могла остановиться. Они нашептывали и нашептывали, и у меня все перепуталось в голове. И я уничтожила его инструмент, хотя и обещала себе этого не делать. И если Кэмерон узнает, он возненавидит меня навсегда, и перестанет меня любить больше всех на свете.
— Я думаю, что он всегда будет любить тебя больше всех на свете. — Я упала на колени перед ней. — Он никогда тебя не возненавидит.
Я обняла её, и она обняла меня за шею и крепко прижалась ко мне.
— Мы объясним Кэмерону все, что случилось, — сказала я. — Ты все это время знала, что с Ледышками-Шарлоттами что-то не так, да? И мне кажется, Кэмерон и сам начинает в это верить.
— Так вот почему Пайпер делает такие ужасные вещи иногда? — спросила Лилиас мне в плечо, отчего её голос прозвучал глухо. — Потому что куклы ей велят что делать?
— Не знаю. Но мы это выясним. И да, если ты постоишь настороже, пока я буду находиться у неё в комнате, мне это очень поможет.
— Хорошо, — сказала Лилиас, отстраняясь и вытирая слезы рукавом.
— Тогда пошли, — сказала я, сжимая её руку. — Давай-ка посмотрим, получится ли у нас найти письмо, о котором говорит Ребекка.
Итак, Лилиас осталась сторожить на самом верху лестницы, пока я стояла в комнате Пайпер и размышляла с чего бы начать свои поиски.
Мой взгляд сразу же упал на стол, поэтому я подошла к нему и начала открывать ящики. Первые два, похоже, были заполнены всяческой косметической дребеденью, но последний оказался запертым, и я не смогла открыть его, когда попыталась. Я нигде не видела ключа, поэтому быстро осмотрела остальную часть комнаты, но не обнаружила ничего необычного.
Я знала, что у меня осталось мало времени до того, как Пайпер поднимется наверх и я решила вскрыть ящик линейкой, которую нашла в одном из других ящиков. Пайпер узнает, что я рылась, но миндальничать было некогда.
Я открыла запертый ящик, не зная, чего я ждала найти там. В ящике лежал только блокнот, и сначала я подумала, может быть, это дневник, но, когда я его вынула, из него выпала страничка.
Я подняла её и с удивлением обнаружила на ней свой почерк. Это было письмо для её подруги Салли, которое Пайпер надиктовала мне пару дней назад. Я хмуро уставилась на него, гадая, почему же она не отправила его. А затем я открыла блокнот.
К моему удивлению, первая страница была точной копией письма Салли, только на этот раз оно было написано рукой Пайпер. Я быстро пролистала остальные страницы и почувствовала, как моя кровь стынет в жилах. Это было то же письмо, написанное снова и снова, только с каждым разом почерк Пайпер все больше и больше походил на мой, словно она пыталась его скопировать. Пока, наконец, у неё это не вышло.
Должно быть ей стоило это нескольких часов практики, но я все равно не понимала зачем она затратила столько усилий, пока не пролистала блокнот до конца и не нашла еще одно письмо.
Вероятно, это было то самое письмо, о котором говорила Лилиас. Только Пайпер написала его не мне, она написала его от моего имени. Это было письмо, написанное моим почерком, которое я прежде никогда не видела.