– Я сделаю все, от меня зависящее.
– Этого недостаточно, – прошептала она. – Пообещай.
– Хорошо. Я не умру.
– Скажи «Я обещаю».
– Я обещаю. Ты тоже это скажи.
– Я обещаю, – произнесла она.
– Ахххх, – подал из угла голос Харон, – сладкая ложь влюбленных…
Мы отстранились друг от друга.
– Ты обещал не подслушивать! – заявил я.
– Я дал вам достаточно времени, – возразил он, громко волоча стул по полу и ставя его возле кровати. – Нам необходимо о многом поговорить. Например, собираешься ли ты передо мной извиняться?
– За что? – раздраженно поинтересовался я.
– За то, что усомнился в моей порядочности и репутации.
– Я не сказал ни слова неправды, – возразил я. – Эта петля и в самом деле кишит мерзавцами и извращенцами, а ты действительно корыстный тип.
– В котором нет ни капли сочувствия к страданиям своего собственного народа, – добавила Эмма. – Хотя мы все равно благодарны тебе за то, что ты нас спас.
– Находясь здесь, многому учишься, – произнес Харон. – У каждого своя история. Своя беда. Все чего-то от тебя хотят, и все почти всегда лгут. Поэтому да, я действительно неуклонно блюду свои собственные интересы и стремлюсь из всего извлекать выгоду для себя лично. И мне ничуть не стыдно. Но я до глубины души оскорблен твоим утверждением, что я способен иметь какие- либо дела с теми, кто торгует плотью странных существ. То, что я капиталист, не означает, что я мерзавец и что у меня черная душа.
– И откуда нам было это знать? – спросил я. – Нам пришлось тебя умолять и даже сулить тебе награду, чтобы ты не бросил нас там, у доков. Или ты забыл?
Он пожал плечами.
– Это было до того, как я понял, кто ты такой.
Я покосился на Эмму, затем ткнул себя пальцем в грудь.
– Кто я?